— Я почтил своим присутствием церемонию похорон, — сказал аскет, — чтобы убедиться в реальности смерти вашего друга.

— Убедились? — спросил я.

— Да, — Бак посмотрел на меня. Не скажу, что его взгляд мне понравился.

— А как вас по батюшке? По отчеству, то есть? — спросил Алекс, обращаясь к Баку.

— По отчеству?.. — переспросил тот. Бак, казалось, был озадачен. — По отчеству, по отчеству… — он пожал плечами. — Зовите меня просто Баком. Господином Баком…

— Кстати, — влез в разговор горбун, — это Исфаил вашего друга… как бы это помягче сказать, отправил к праотцам. Я же предупреждал вас, господин Бахметьев, что не потерплю этого бумагомараку, который портил мне всю музыку… Моя империя была в опасности. Теперь, благодаря Баку, — горбун прижал руку к груди и возвел очи к потолку салона, — мои девочки опять могут включиться в творческий процесс.

— А почему они не могли сделать этого раньше?

— Я же вам говорил, их писанину — спасибо вашему покойному приятелю — перестали читать… А теперь они как с цепи сорвались! Вместе с командой негров пишут по роману в неделю. Так и катают, так и катают… Просто удержу нет!

— И каким же это образом удалось убить Короля? — спросил Алекс.

— А он, — горбун зевнул и без всякого почтения ткнул в Бака пальцем, — он его сглазил…

— Но сделал я это с большим трудом… — пробурчал Бак.

— Да, это точно, не сразу получилось, представьте, ему что-то мешало. Или кто-то… э-э-э, мешал… И я не без оснований подозреваю вас, — и Трубачев на этот раз ткнул пальцем в меня.

— И вот мне пришла в голову мысль, — с жаром продолжал он, — объединить наши усилия… Если вы, господин Бахметьев, вместе в Баком… Ах, какой бы замечательный получился союз! Непобедимый союз! А я бы направлял вас. Вы нуждаетесь в руководстве, как все дилетанты…

— Я согласен, — вдруг вырвалось у меня.

На некоторое время воцарилось молчание. Странно, но машина все еще стояла на месте, а не летела, набрав скорость, куда-нибудь к черту…

Мне кажется, мое неожиданное согласие удивило всех. В том числе и меня самого.

Было слышно, как липовый горбун сделал глотательное движение.

Исфаил Бак бросил на меня быстрый взгляд.

— По рукам! — наконец произнес Трубачев.

Глава 24

Мы, Алекс, Шварц и я, медленно шли по Покровскому бульвару. На поминки мы не поехали, решив помянуть друга в узком кругу.

Под ногами шуршала листва. В воздухе носились запахи хвои и черных роз. Хотя никакой хвои, ни тем более роз поблизости не было и в помине…

— Вот мы и остались одни, — сказал Алекс. И горько заплакал…

Шварц подумал, подумал и… тоже… попытался заплакать. Но нет, не удалось ему, как он ни пыжился, выжать из себя хотя бы слезинку. Для этого он слишком любил себя.

Этого уникума ничем не проймешь. Разве что если поднести ему прямо под нос свежеразрезанную луковицу.

Я же заплакал позже, уже вечером или даже ночью.