Ляпис открыл шкаф и начал перерывать его содержимое.

Я встал сбоку, чтобы не мешать ему, но при этом контролировать процесс. В шкафу действительно висела на плечиках мужская одежда: костюм, рубашки, брюки…

Всё-таки я недооценил Ляписа. Внезапно он развернулся и резким толчком сбил меня с ног, а сам кинулся к балкону. Стрелять в него мне точно не хотелось – рыжий был нужен мне живым, чтобы внести ясность в дело Ольги Мартынюк, поэтому пришлось в темпе вскакивать и бросаться за ним.

На улице послышался крик. Я перегнулся через перила и увидел злополучного поэта, который умудрился выпрыгнуть с третьего этажа, причём довольно удачно для себя: только прихрамывал чуток.

Сигать за ним было слишком опасно – если одному дураку повезло, не факт, что повезёт другому. Подо мной метров восемь расстояния: можно так гробануться – костей не соберёшь. Бежать по лестнице – этот рыжий гадёныш куда-нибудь свернёт и затеряется потом в бесконечных московских дворах.

Сигать – не вариант, лестница – то же самое. Куда ни кинь – везде клин, короче. Но и позволить Ляпису удрать – нельзя.

Хрен с тобой, золотая рыбка!

Я осмотрелся и увидел, что поблизости проходит водосточная труба. Эх, альпинист из меня так себе, да и акробат откровенно неважный, но раз Родина просит – не могу же я ей отказать!

Я свесился с балкона, вцепился в трубу и стал сползать по ней, пока подошвы не коснулись земли.

По итогам ни я, ни штаны не пострадали, а сам спуск занял считаные секунды. Могём, когда хочем!

Краем глаза успел отметить, куда свернул поэт, и рванул за ним так, что пятки засверкали.

Злости в адрес этого «Чубайса» с каждым шагом становилось всё больше и больше, поэтому, когда я догнал гражданина Ляписа, то не стал с ним церемониться, а так наподдал ему ногой по хребтине, что он пролетел метров пять кубарем, прежде чем распластаться в виде распятия.

Сознания беглец не потерял, лежал на пузе, тяжело дыша, стараясь не поднимать голову.

Я присел возле него на корточки и упёр ему в затылок холодный ствол нагана.

– Ты, урод! Значит, убил-таки девушку!

– Не убивал я никого! – сдавленно прохрипел он.

– Тогда какого лешего устроил мне гонки по пересечённой местности?! – с гневом спросил я.

– Просто испугался.

– Чего испугался, гад?!

– Того, что вы арестуете меня, – Ляпис по-детски всхлипнул, что никак не вязалось с его обликом взрослого мужика.

– А есть за что?

– Есть. Ольга… В общем, я не убивал её!

– А кто убивал?

– Да никто! – заорал он так, что случайные прохожие, которые с опаской наблюдали за нами, шарахнулись в разные стороны. – Жива Ольга! Жива!

– Ну и где же она?

– На даче! Я её запер там, после того, как она сказала, что не выйдет за меня замуж.

– Че-е-го? – Я не верил своим ушам.

– Да, она на даче. Я держу её в погребе, пока не передумает. Каждый день навещаю, привожу еду и питьё.

– Ляпис, ты что – офонарел?! – зло произнёс я, чувствуя, что ещё немного – и не удержусь, превратив рыжика в отбивную. – Ты похитил человека и удерживаешь его силком?!

– Я… я люблю Олю. А она любит меня. Просто ей нужно время, чтобы понять это и решиться, – забормотал рыжий.

– Ты псих, Ляпис! Нет, у тебя точно кукуха поехала! – резюмировал я и, схватив его за воротник халата, который он так и не удосужился сменить на что-то более подходящее, поставил этого придурка на ноги.