— Нужно.

Чем ближе мы подходили к дому Перелесовых, тем всё мрачнее становилось моё настроение. Не знаю почему, но мной овладели дурные предчувствия.

И вроде бы нет никакой причины, но… Пресловутое оперское шестое чувство вновь дало о себе знать.

— Вот здесь мы живём, — кивнула на двухэтажный кирпичный дом Аглая, расположенный на противоположном конце дороги. — Наша квартира вот там, наверху, где балкончик.

По моим прикидкам где-то здесь, поблизости, должен был находиться Гаврилов, который вёл слежку за домом. По идее пора бы ему дать знать о себе.

Я осторожно закрутил головой.

Странно… Очень странно. Гаврилова нигде не было видно.

У меня было всего два объяснения этому. Первое — Панов всё-таки рискнул покинуть убежище, и Гаврилов сел ему на хвост. А вот второе… Про него даже думать не хотелось.

— Убили! Убили! — раздался истошный крик.

Кричала женщина, судя по чёрным волосам, цветастой шали и броской, словно лоскутной, одежде — цыганка.

Не сговариваясь, мы бросились к ней, добежали за считанные секунды…

— Гаврилов! — замер Осип.

Издали оперативника можно было бы принять за пьяницу, который не рассчитал сил, и свалился спать на холодную, на не успевшую прогреться даже под ярким одесским солнцем, жирную землю. Вот только из груди его торчала рукоятка финки.

Убийца то ли не успел выдернуть, то ли нарочно оставил нож для нас.

Я склонился над телом, проверил пульс, вздохнул, констатируя результат, и снова распрямился.

Увидев вопросительный взгляд Осипа, отрицательно покачал головой. Сомнений быть не могло, наш товарищ мёртв. Погиб на боевом посту.

— Как же так, Гаврилов! — простонал Шор. — Как же так!

Крики женщины привлекли не только нас. Откуда-то появились двое красноармейцев в долгополых шинелях и будёновках. Солдаты были вооружены «мосинками» с примкнутыми штыками.

— Что тут происходит, товарищи⁈

Я показал удостоверение.

— Уголовный розыск! Нужна ваша помощь!

— Что нужно делать?

— Охраняйте тело до следственной группы. А вы, гражданка, — я посмотрел на цыганку.

Она нервно сглотнула.

— Я… Я ничего не видела. Просто шла и наткнулась на него…

— Всё равно попрошу никуда не уходить и дождаться нас.

Теперь мой взгляд был устремлён на Шора.

— Думаешь, Панов? — догадался он.

— Ещё не знаю. Скорее всего, Панов или кто-то из его сообщников. Гаврилов давно работал в угро?

— Года три.

— Сообщник Панова мог знать его в лицо. Догадался, что Гаврилов следит за Пановым и убрал.

— А почему всё-таки не сам Панов?

— Девчата говорят: он постоянно дома сидел, на подвиги не рвался. Возможно, ждал кого-то из своих.

— Логично, — кивнул Шор.

Крохотный шанс, что смерть Гаврилова никак не связана с делом бомбистов у нас всё-таки был, но… Когда мы ворвались в квартиру сестёр и не застали Панова внутри, стало окончательно ясно: противник снова нас опередил, и на сей раз погиб человек.

На улицу я вышел мрачнее тучи, сразу наткнулся на Фогеля.

— Товарищ Быстров… Я… Мне очень жаль. Примите мои соболезнования! — заговорил он.

Я кивнул. Желания вступать в разговор не было. Хотелось одного: накрыть всех уродов и задушить собственными руками. Или же пристрелить «при попытке к бегству».

Я твёрдо знал одно — этим гадам недолго осталось топтать башмаками землю. Я обязательно найду их и прикончу.

— Товарищ Быстров… Георгий… Может, нужна моя помощь? — продолжил актёр.

— Нет.