Вот почему я и завёл этот разговор с Архипом, предложив ему отдающий авантюрой план: выпустить на волю боевика по фамилии Рожков – сына разорившегося ещё при царе лавочника. Он был мелкой сошкой, и особых «подвигов», за исключением неудачного налёта на склады, за ним не числилось.

– Ты пойми: от Рожкова всё равно толку мало, да и особой опасности он не представляет. На свободе от него выйдет намного больше пользы, – уговаривал я чекиста.

– Какая ещё польза? – продолжил возмущаться Жаров.

– Элементарная. Только сам по себе побег должен выглядеть максимально нелепо… Ну, словно Рожкова нарочно выпустили на свободу. Как только Кауров узнает, что Рожков, в отличие от других, сбежал, то непременно заинтересуется деталями. И тогда у нашего главаря непременно возникнут подозрения.

– То есть ты хочешь перевести стрелки с Шакутина на Рожкова? – в последнее время Архип нахватался от меня жаргонизмов и с огромным удовольствием употреблял их в разговоре со мной.

– Ага. Если Кауров припрёт беглеца к стенке, его версия побега будет настолько неубедительной, что вывод родится сам собой: Рожков работает на ГПУ, это именно он слил информацию о диверсии, – кивнул я.

– Кауров его убьёт…

– Ещё скажи, что ты зарыдаешь крокодильими слезами при этом известии, – хмыкнул я.

– Скажешь тоже, – фыркнул Жаров. – Всё равно его к стенке нужно ставить. Меня больше другая сторона вопроса волнует: за побег начальство по головке не погладит. Скорее наоборот – секир башка.

Он выразительно провёл ребром ладони по шее.

– Не мне тебя учить, Архип. Ты ведь не первый день в органах. Всё зависит от того, как ты обставишь этот побег. Заранее проведи его как многоходовую комбинацию по разложению банды Каурова. Так мол и так: провёл операцию по дезинформации противника, – улыбнулся я.

– Зерно логики в твоих словах есть, – согласился он.

– И не одно, Архип. Ну, как – сделаешь?

– Ради того журавля, которого нам обещает дать Шакутин, я готов повыпускать на свободу всех синиц, что у нас в руке, – вздохнул чекист. – Уже сегодня Рожков дёрнет в побег.

Ну а я постараюсь, чтобы всё это выглядело настолько фантастическим, чтобы ему ни одна собака потом не поверила!

В его глазах зажглось мечтательное выражение. Он уже был там, в планируемой спецоперации.

– Вот и ладно. Ты уже начал переговоры с петроградскими товарищами? – я вернул его с небес на землю.

Чекист опомнился.

– Да, как ты и советовал – связался напрямую с товарищем Маркусом. Он заинтересовался нашим делом, обещал лично приехать через несколько дней.

– Надеюсь, Кравченко не в курсе? – задал я главный вопрос.

– Надеюсь, нет. Знаешь, Георгий, только между нами, – Архип вопросительно посмотрел на меня.

Кажется, настал час истины.

– Буду нем как могила, – пообещал я.

– В общем, у меня давно сложилось впечатление, что сам Кравченко замазан в этом деле. Я, конечно, долго в это не верил – всё-таки не последний человек в губернии, тем более работает в ГПУ. Но потом стал размышлять над фактами, прикидывать, что и как… Короче, если выяснится, вина Кравченко, для меня это сюрпризом не станет, – понизил голос Архип.

– Для меня тоже, – усмехнулся я.

– Знаешь, когда он посоветовал получше к тебе присмотреться и взять на карандаш, это была для меня чуть ли не лучшая рекомендация в твой адрес, – с горечью произнёс Жаров.