Рассчитавшись, я покинул парикмахерскую. Щёки приятно холодило словно дул морской ветерок.

Не успел я вернуться к прежнему посту возле фонаря, как двери скобяной лавки распахнулись, выпуская милиционера. Теперь я смог разглядеть его лучше.

Слегка одутловатое лицо, какое бывает у мужчин за тридцать, которые обладают хорошим аппетитом и не особо загружают себя спортом или физическим трудом. Фигура расплылась, даже широкая шинель не в силах скрыть выпирающий живот.

В руках у него не было пакетов или свёртков — наверное, ничего не купил.

Смущал разве что недовольный, можно даже сказать — раздражённый взгляд.

Когда милиционер окинул меня своим взором, я ощутил как его неудовольствие сказывается даже на мне.

Что ему в лавке — любимую мозоль оттоптали что ли?

Практически сразу милиционер направился в парикмахерскую, при этом я мог заметить его короткую стрижку и тщательно выбритое лицо. То бишь в услугах цирюльника этот мой коллега точно не нуждался.

Зачем зашёл? Ну, например, выполняет свою работу, делает обход территории или ищет свидетелей какого-то происшествия. А брадобрей мог оказаться в нём замешан, вот почему он так скуксился.

Визит в парикмахерскую сильно преобразил коллегу, он повеселел, даже стал насвистывать прилипчивый мотивчик популярного танца — если не ошибаюсь, фокстрота.

Что ж, хоть кому-то сегодня повезло.

Я поглядел в окна лавки… А, была — не была!

Зайду к Вере, попробую вывести на разговор. Получится — отлично! Обломаюсь… буду искать другой подход. В конце концов свободного времени у меня отнюдь не вагон и не маленькая тележка.

Дверь за моей спиной закрылось, мелодично заиграли колокольчики, и почти сразу же под ногами что-то треснуло с характерным металлическим звуком.

Я присмотрелся: весь пол был усеян разнообразной железной мелочью: гайки, шурупы, болты, гвозди, скобы…

Всё это старательно убирал и раскладывал по разным коробам один из тех мальчишек, что разгружал недавнюю подводу. Он был так увлечён этим занятием, что не услышал моего появления.

— Это ты наделал? — усмехнулся я. — Что ж ты так неаккуратно, братец?! Теперь до вечера возиться, собирать…

Парнишка поднял голову и посмотрел на меня. Виду у него был испуганный и даже затравленный.

Мне резко расхотелось шутить с ним.

Тут явно что-то произошло.

— Где хозяйка?

— Там, у прилавка, — тихо произнёс мальчик.

Я кивнул и направился вглубь магазинчика.

Лицо у Веры было бледное как полотно, при этом на щеке явственно горело красное пятно, какое бывает после пощёчины. Сама же хозяйка заведения стояла, обняв себя за плечи руками и походила на каменное изваяние.

— Здравствуйте, Вера!

Она обернулась, увидела меня и тут же отвернулась так, чтобы я не мог разглядеть след от пощёчины или удара.

— Георгий… Не ожидала вас тут увидеть, — растерянно произнесла женщина. — Извините, мы как раз собрались закрываться. Серёжа просто не успел повесить табличку… Сергей! — позвала она.

— Да?! — откликнулся мальчик.

— Я же тебе говорила — повесь табличку и запри дверь! — с некоторой истерикой воскликнула Вера.

— Я не успел. Извините, хозяйка! — Паренёк поднялся и направился к выходу.

— Что здесь произошло, Вера? — сказал я, наблюдая за реакцией женщины.

— Ничего… Всё как обычно.

— А почему вы решили закрыться пораньше?

— Я… Я себя плохо почувствовала. Голова закружилась. Со мной так бывает. Мне надо домой… Отдохну немного, а вечером пойду в больницу навещать мужа.

— Вера, прошу вас — скажите мне правду.