— Да! — ответил я за всех и продолжил пытать Санюшку: — Слушай, ну а девушка там? Жена? Дети?

— Как-то не сложилось пока, Вась. Работа, сам понимаешь. Да и почти все деньги на ипотеку отдаю, какая семья? Пять лет ещё осталось. Ну так ведь ещё не всё потеряно, верно⁈ Да⁈ Да!

— Понятно. А родителей искать не пробовал?

Тут Санюшка нахмурился.

— Это как?

— Ну не знаю. Можно ведь документы поднять или тесты какие-нибудь сделать…

— Погоди-погоди-погоди, — заржал Аничкин. — Ты же не думаешь, что я потерянный наследник короны⁈ Ты глянь на меня! Посмотри, какой я рыжий! Ну явно не в Романовых! Ах-ха-ха-ха!

Тут можно было бы поспорить. Не про Романовых, — да, действительно, у моего личного лепрекона не было ничего общего с Величеством, — но про мир аристократии в целом. Вдруг Санюшка брошенный бастард? Уж кому, как ни мне, знать о том, что такое случается сплошь и рядом.

Тема интересная, и я был бы не прочь развивать её дальше. А заодно узнать, что у Санюшки за блок такой интересный в голове стоит, но тут…

«Вась?» — Агафоныч опять явился в мои мысли без стука.

«Чего?»

«Тут такое дело», — стушевался бомж-барон: «А ты змею выпускал?»

«Нет.»

«Ну поздравляю тогда, чо? Лингам сбежал…»

Арендованный пляж Васи Каннеллони

Много нелицеприятных слов можно было сказать про Захара Гачина-Мучинского, но уж «лежачим камнем» его явно не назовёшь. Парень поклялся и клятву свою держал исправно. И потихонечку, шаг за шагом, уже подбирался к Василию Каннеллони. Или Каневскому? С именем пока что были непонятки.

Однако уже этим утром в кабинете Захара висела Васина фотография. Со дня города. Смазанная и, что называется, в динамике, но другой пока что не было.

Фотография эта была пришпилена на пробковую доску и от неё, будто паутина, тянулись ниточки. Ниточки соединяли Васю с фотографиями других людей и листочками бумаги с рукописным текстом.

Итак… мускулистый дальнобойщик — лишь вершина айсберга. Дальше — больше. Сошедший с ума владелец паба «ПодBEERёзовик». А может и не сошедший вовсе, а так, ненадолго помутневший рассудком? Тяга Сергея Рубеновича к берёзовой коре не была одержимостью и прекратилась сразу же после того, как врачи убедили его в нецелесообразности подобных методов лечения. Сегодня утром Захар созванивался с его лечащим врачом, и тот сказал, что не видит причин держать у себя Мазманяна и дальше. Дескать, здоров он. И повменяемей многих будет.

Однако все эти рассказы про СЭС. Галлюцинация от усталости? Или перекладывание ответственности на своих подчинённых? Или же всё-таки ментальное воздействие? Паб умудрился отработать без своего директора и даже занять первое место на конкурсе, так что нельзя назвать случившееся трагедией. Нигде не читался злой умысел, но-о-о-о…

Ладно. Дальше — мадам Сидельцева. Сперва ниточка была протянута к ней, как ко владелице «Грузинского Дворика», рядом с которым ночевал пресловутый дальнобой, но дальше появились новые зацепки.

А именно молодой человек по имени Гио Пацация. Биометрическая база полиции просто не могла не опознать столь роскошный нос. Гио был замечен Гачиным-Мучинским и на дне города в шатре «ПодBEERёзовика», и в подозрительно-раскачивающемся автомобиле мадам Сидельцевой, и на пляжной вечеринке после дня города.

Вечеринка, кстати! Её ведь обслуживала целая куча проституток, каждая из которых была у Захара на карандаше и не раз привлекалась ранее. Кажется, их тоже принудили… э-э-э… принудили что? Начать новую, нормальную жизнь?

Ещё в это дело каким-то образом был замешан князь Волконский, но каким именно Захар пока что не понимал.