Он ткнул еще одну фотографию, но Идримов закрыл глаза.

— А хочешь — я тебе и других покажу! Полюбуйся, что твои дружки с людьми творили!

Если бы можно было никогда не открывать глаз и не возвращаться в столь неожиданно и страшно изменившийся мир!

— Не знаю я ничего, детьми клянусь, не знаю!

— А мы знаем! За десять штук купил «Волгу»! Сказать у кого? Скажу немного позже! А ты пока поясни: знал, что на машине кровь? Или догадывался?

— Клянусь Аллахом: кузов купил, больше ничего не знаю.

— Тогда поедешь с нами! Скупка заведомо краденого у тебя уже есть. А там, может, и на соучастие в убийствах раскрутишься!

Идримов обессиленно откинулся на подушку. Через несколько минут Сергеев и Попов погрузили его на носилки и вынесли в белый санитарный фургон. Совсем не так Султан предполагал покинуть региональный травматологический центр.

Белый санитарный фургон принадлежал спецгруппе «Финал» и предыдущей ночью использовался по прямому назначению. Исполняли Одинцова — насильника и убийцу. Операция прошла без осложнений, если не считать того, что всю дорогу от Степнянска до Тиходонска Одинцов монотонно выл, утробно и страшно. У Попова даже разболелась голова. Неоднократные команды заткнуться смертник оставлял без внимания так же, как угрозы Сергеева вставить кляп. Впрочем, кляп вою не помеха, поэтому угрозу так и не исполнили.

— Подумаешь, — сказал Шитов, когда Попов в «уголке» попросил у врача таблетку от головной боли. — Надо было открыть камеру и отмудохать его до потери пульса…

— Что я, сюда таблетки беру? — Буренко пожал плечами и замолчал, хотя было видно, что ему хочется продолжить фразу. В короткой борьбе победила пропитанная сарказмом половина натуры доктора. — Здесь все болячки вот кто вылечивает! — Врач указал кивком головы и отвернулся. Ромов недовольно закряхтел, а Шитов громко захохотал, выпустив из рук ненамотанный еще край черного брезента.

— Чего ты ржешь! — неожиданно взорвался Сергеев. — Ты что, на дискотеке? Надо же совесть иметь!

Викентьев успокаивающе похлопал его по руке.

— Номера пять и шесть, — холодно и властно произнес руководитель группы, и атмосфера в сыром подвале сразу построжала. — Работайте в соответствии со своими функциональными обязанностями! Смешки, шутки и анекдоты — в нерабочее время! Это и вас касается, доктор!

Шитов поспешно домотал брезент, затянул ремни.

— Раз, два… — Они с Сивцевым подхватили сверток и, пыхтя, потащили по лестнице — это был самый неудобный участок. Лишь уложив груз на носилки в белом фургоне, сержанты перевели дух и обменялись впечатлениями.

— Вот дела! — Шитов зажал ноздрю и, чуть отвернувшись, высморкался. — Они мозги вышибают, а мне надо совесть иметь! А чего я сделал? Этому все равно, — он ткнул ногой брезентовый сверток. — Да и они не шибко плачут…

— А я так вообще ни при чем, — пожаловался Сивцев. — За что Кулак на меня полкана спустил?

Обиженные сержанты вообще не пошли в диспетчерскую, а там за двумя бутылками водки происшедший инцидент подвергся тщательному разбору.

— Правильно Сашенька замечание сделал, — хрустя домашним огурцом, сказал Иван Алексеевич. — Для шуток надо знать время и место. Только я вам скажу, что здесь и Николай наш Васильевич виноват.

— Да я просто пошутил, — оправдывающимся тоном начал Буренко. — Воспитанный человек мог улыбнуться… Но этот парень настолько толстокожий, что просто не понимает, как можно себя вести…

— А может, в этой толстокожести и есть его счастье? — неожиданно спросил Попов, хотя вовсе не собирался вступать в разговор.