— Ну да, тебе понравилось бы? Присоединиться к подружке в вечности. Боюсь, это так легко не обломится, друг мой.

Наклонившись, мужчины завернули его в простыню. Концы они крепко связали. Джонни не мог даже пошевелиться. Затем они выволокли его из комнаты, как мешок с грязным бельем.

Вот когда он завопил бы, если бы мог: Джонни Туччи сообразил, куда они направляются и что с ним произойдет.

ГЛАВА 16

Мать Каролин остановила свой черный автомобиль «шевроле» на парковке у кладбища «Каменистый ручей», и я впервые за последние двадцать лет увидел ее. Мы говорили по телефону о том, как организовать похороны, но здесь, на похоронах, я не знал, чего ждать и что ей говорить.

Я сам открыл для нее дверцу машины.

— Привет, Мишель.

Мне показалось, что она совсем не изменилась, такая же хорошенькая, те же распущенные длинные волосы, только теперь слегка тронутые сединой и слегка заплетенные в косу, лежащую на спине.

А вот глаза стали другими — не такими живыми. Я видел, что она плакала, но сейчас они были сухими. Сухими, покрасневшими и смертельно усталыми.

— Я и забыла, как ты похож на него.

Она говорила о Блейке. Мы с ним действительно очень похожи, сразу было видно, что братья. Блейка тоже похоронили здесь, на этом кладбище.

Я протянул руку и немного удивился, когда она оперлась на нее. Мы направились к церкви Святого Павла. Семья шла на несколько шагов позади нас.

— Мишель, ты должна знать, что я сам занимаюсь делом Каролин. Если тебе что-нибудь от меня нужно…

— Ничего не нужно, Алекс.

Она сказала это быстро, словно констатировала факт.

— Я провожу мою детку в вечный покой… — Голос Мишель дрожал. Она остановилась и перевела дыхание. — Потом вернусь домой в Провиденс. На большее я сейчас не способна.

— Тебе не следует переживать все это одной. Останься у нас. Мы с Наной будем рады. Я знаю, прошло очень много времени…

— Много времени с той поры, как ты отвернулся от брата.

Вот, значит, как. Двадцать лет она ничего не понимала, и только сейчас высказалась.

Пристрастие Блейка к наркотикам потребовало длинных разговоров незадолго до его смерти. Но он оттолкнул меня, когда я начал настаивать на лечении, хотя Мишель он, по-видимому, сказал что-то совсем другое. Мишель в тот период тоже пристрастилась к героину, даже когда носила Каролин.

— Все было наоборот, — мягко возразил я.

В первый раз она повысила голос.

— Не могу! Не могу вернуться в тот дом, не уговаривай!

— Конечно, можешь.

Мы оба обернулись. Эти слова произнесла Нана.

Бри, Дженни и Али стояли рядом с Наной — ее почетный караул, ее защитники.

Нана подошла к Мишель и обняла ее.

— Мы давно потеряли из виду тебя и Каролин, а теперь мы потеряли девочку навсегда. Но ты все еще член нашей семьи. И так будет всегда.

Отступив, Нана положила руку на плечо Дженни.

— Дженни, Али, это ваша тетя Мишель.

— Мы очень сочувствуем вашей потере, — сказала Дженни.

Нана продолжила:

— То, что произошло до сегодняшнего дня, или то, что случится завтра, сейчас не имеет никакого значения. — Ее переполняли чувства. — Мы собрались, чтобы проводить Каролин с любовью, которую храним в наших сердцах. Когда простимся с ней, придется подумать, что делать дальше. — Мишель, растерявшись, молча смотрела на нас.

— Значит, договорились, — заключила Нана и несколько раз коснулась груди. — Господи, все эти беды причиняют мне глубокую боль.