— И очень быстро выйдешь на того, кто его написал, — усмехнулся я. — Нет, это бесполезно. Вот что лучше — я попробую решить это сам. Мне нужны деньги. Сможешь организовать? Прямо сейчас, как вернешься домой, отправь ко мне кого-нибудь из работников с деньгами. Сам понимаешь, мне такие деньги отец не даст.

— Какие — такие? И сколько же тебе нужно? — Олегу явно эта идея не понравилась, но деваться было некуда.

— Пять тысяч.

— Да откуда у меня столько?! — возмущённо воскликнул он. — И вообще, с чего ты взял, что завтра эти деньги не исчезнут, как и моя память?

— Вот и проверим, — спокойно ответил я. В то, что у него этих денег нет, я абсолютно не верил. Дядя такую сумму мог за месяц в карты просадить.

— Знаешь что, Яр, мне начинает казаться, что ты все это про будущее придумал, только вот ради того, чтобы сейчас у меня денег попросить.

— Ага, — рассмеялся я. — Конечно, придумал! Завтра вот и узнаешь. Если проснёшься и все будешь помнить, придёшь и заберёшь деньги назад. Договорились?

— У меня только три есть, — развел руками Олег.

— Жадность никого не красит, дядя, — с укоризной уставился я на него и добавил: — Это ведь ради нашей семьи.

— Но у меня, правда, больше нет!

— Хорошо, пусть будет три, — согласился я.

— А зачем тебе, кстати? Что будешь делать?

— Искать убийц родителей. С деньгами это делать проще, чем без них.

Олег закивал, вытаращив на меня остекленевшие глаза.

— А сейчас, шел бы ты, дядя, спать, — добавил я.

Олег снова заторможено закивал и, что-то для себя решив, наконец, покинул комнату.

Глава 8

Олег не подвел, и на рассвете ко мне пришла молодая няня Софьи. И нашел же кого прислать! Она принесла бумажный сверток с деньгами — ровно три тысячи. Я его сразу спрятал во внутренний карман пальто, теперь оставалось придумать, как снова выбраться в город, чтобы сделать задуманное.

А еще мне было любопытно, как теперь выкрутится будущее и изменятся ли воспоминания Олега. Деньги — это не носитель информации, они косвенно не причастны к тому, что я рассказывал дяде о будущем, но всё-таки все это взаимосвязано. Да и я рисковал, что эти три тысячи попросту испарятся на следующий день. Я до сих пор так и не понял, почему воспоминания исчезают, а некоторые вещи мало того, что сохраняются, так еще и кардинально меняют все события.

Утром приехала мама. Она старалась вести себя непринуждённо, подбадривала меня и не заводила тему о том, что произошло вчера в лесу. Мама была предельно тактична, спрашивала только о моем самочувствии, видимо ожидая, что, если захочу, сам все расскажу. Наверное, решила, что у меня стресс. Я же не хотел говорить об этом, потому что, со своей стороны, опасался расстроить ее.

Затем вернулся и отец, от него я узнал, что уже прибыли сотрудники имперского следственного отдела и теперь рыщут по городу, допрашивая всех, кто имел к произошедшему хоть малейшее отношение. Ко мне в больницу приедет ведущий следователь, но почему-то в последнюю очередь. Мне это едва ли понравилось, я ожидал, что меня допросят первым.

Пока ждали, зеркало связи отца то и дело звонило. Отец от нас с матерью не скрывал происходящего, за что ему спасибо, и мы слышали все, о чем он говорил. И после каждого такого разговора в палате все больше возрастало напряжение. Потому что новости приходили одна хуже другой.

Первым позвонил младший брат отца — Святослав. Он страдальческим голосом пересказывал то, о чем в городе активно судачат с самого утра.