— Не называй меня Яриком, ты же знаешь, что я не люблю.

— Знаю, — игриво заулыбалась она и, перейдя на заговорщицкий шёпот, добавила: — Никто не любит, что бабуля всех так ласково зовет. Андрей тоже злится, когда она его Андрюшкой называет.

Этот бабушкин пунктик — называть уменьшительно-ласкательными именами — всех раздражал. И как только в ней это сочеталось — любовь к уменьшительно-ласкательным именам и напористый тяжелый характер? Мало того, что она сама всех так называла, так еще и требовала, чтобы и ее так звали: мамуля, бабуля, Матильдочка… Просто отвратительно! Но спорить или переубеждать ее в этом никто не осмеливался.

Софья, завидев красивое ожерелье на шее мамы, вдруг требовательно задергала ножками, чтобы я поставил ее на пол. Через секунду она уже переключилась на шелковое вечернее платье моей матери, с интересом трогая золотую вышивку на нем.

Тяжелые шаги бабули все услышали издалека и все как один вмиг притихли, в ожидании уставившись на двери.

Створки белых дверей распахнулись, ее большая, грузная фигура застыла в проходе. Объёмистое ярко-красное вечернее платье явно сковывало движения, а втиснутый в воздушный корсет живот пусть и имитировал талию, но не позволял ей дышать полной грудью. В молодости бабуля была первой красавицей в Славии. Высокая, статная, фигуристая, крепкая, с толстой длинной светло-русой косой до колен. Но от былой фигуры не осталось и следа, после каждых родов она становилось все толще и толще, а так как воспроизвела на свет она пятерых Гарванов, можно предположить, что и больше стала она почти в пять раз.

Но при этом, несмотря на возраст и вес, Матильда Гарван держалась, как всегда, по-королевски. Тем более настоящий возраст ее было сложно определить — она, как и многие аристократки, тратила немалые средства на чародейские омолаживающие средства.

Бабуля окинула нас придирчивым оценивающим взглядом, потом довольно и одобрительно закивала.

— Ну, здравствуйте, мои дорогие, — низким грудным голосом возвестила она. Настроение, судя по довольному взгляду и лёгкой улыбке, у нее было отличное.

— Рад видеть тебя в добром здравии, матушка, поздравляю с именинами! — отец поспешил поцеловать бабушку в щеку, протянуть ей бархатистую коробочку. Внутри колье с бриллиантами и сапфирами, бабушка очень любила драгоценности.

После к ней подошла мать, они обменялись имитацией поцелуев без касаний и такими же суховатыми приветствиями, бабуля сжимала в недовольстве рот, а мать как всегда держалась отстраненно и прохладно.

Далее был и наш с Андреем черед приветствовать ее и поздравлять, а после бабушка поспешила взглянуть на подарок.

Она открыла коробочку, наигранно заохала:

— Ой, не стоило так тратиться, Игорюша, — но уже через несколько секунд колье было на ее раскрасневшейся шее, которую она явно не просто так оставила без украшений — бабушка прекрасно знала, кто и что ей подарит.

Довольная подарком, бабуля сияла от сдержанной гордости и радости — полные щеки зарделись, ноздри начали раздуваться от возбуждения.

— Ну что ж, — еще раз окинув себя взглядом в зеркале, сказала она, давая нам понять, что сейчас начнутся наставления.

Все взоры устремились к бабушке, и даже Софья притихла, залезая на колени к Наталье.

— Итак, мои дорогие, — бабушка сделала глубокий вздох, театрально посмотрела вдаль. — Все вы знаете, что дела наши в последнее время идут не лучшим образом. Это касается смерти Элеоноры Вулпес и последовавших за этим проблем в нашей школе, а также отвратительных слухов о нашем Ярике, — на каждом слове «нашем» бабушка делала акцент. — Мы должны показать всем, что у нас все замечательно, что мы несломленные произошедшим, хотя по факту это и не так, — бабушка издала тяжелый вздох, вперила в меня горестный взгляд, словно бы во всех проблемах был виноват исключительно я.