На ночь остановились на берегу неширокой речушки. Вода в ней была удивительно прозрачной. В последних лучах заходящего светила Хорст разглядел ленты водорослей, мечущихся среди них рыбок, похожих на ожившие капли серебра.

Потом стало не до любования красотами. Авти затеял то, что скромно называл «уроком». Хорст битый час скакал с мечом в руке, уклоняясь и атакуя, а наставник в костюме паяца знай себе покрикивал на ученика, не забывая больно его наказывать за каждый промах.

Судя по умению владеть оружием, Болван не всегда был шутом.

К окончанию урока Хорст дышал как загнанный конь, а рубаху и штаны можно было выжимать.

– Сегодня двигался ничего,– сказал Авти, убирая кинжал.– От пары безруких инвалидов ты бы отбился...

– Вот всегда ты язвишь,– Хорст со стоном размял уставшее запястье,– нет бы ободрить...

– Не мое это дело – ободрять,– шут зевнул, потянулся так, что захрустели суставы,– спать пора!

Хорст не успел умыться, как Авти растянулся около прогоревшего костра и принялся негромко похрапывать. Бывший сапожник помолился и лег с другой стороны от огня. Но сон не шел, будто его отпугивала ломота в мышцах.

Хорст бездумно смотрел вверх, глядя, как ползет по небосклону луна. Когда прозвучал первый крик, он испуганно подскочил и ухватился за рукоять лежащего рядом клинка.

– Что? Где?

– Ааааа! – Истошный, хриплый вопль раздался от того места, где расположился Авти.– Ааааааа!

– Что такое, во имя Владыки‑Порядка? – Хорст спешно бросил в костер охапку хвороста и обомлел. Пламя с треском поднялось, осветив лежащего на спине шута. Глаза у него были закрыты, а на коже, кажущейся желтой,, выступили крупные капли пота.

Внешне Авти не изменился. Но не успел Хорст опомниться, как тело шута скрутила жестокая судорога, бородатое лицо задергалось, а изо рта вырвался полный боли крик.

– Ааааа!

Так мог орать истязаемый, но никак не мирно спящий!

Хорст спешно подскочил к Авти, схватил за плечи и встряхнул. Голова шута мотнулась, но глаза на искаженном лице так и не открылись.

– Проснись! Проснись! – Удары по щекам тоже не подействовали. Авти, судя по всему, пребывал во власти кошмара, что‑то неведомое, незримое не желало отпускать жертву.– Что делать, помилуй меня Владыка‑Порядок?

Хорст беспомощно огляделся. Взгляд упал на флягу, в которой они таскали воду. Подхватив ее, бывший сапожник метнулся к журчащей во мраке реке. Спешно наполнил посудину и побежал назад к Авти, который принялся ритмично стонать.

От выплеснутой в лицо холодной воды шут вздрогнул, рывком отшвырнул одеяло и сел. Широко распахнувшиеся глаза фигляра казались окошками, за которыми зияла бездна ужаса.

– Что? – дребезжащий голос звучал непривычно низко, почти басом.– Где я? Что происходит?

– Ты кричал,– сказал Хорст, откладывая флягу.– Орал, как будто тебя режут...

– Правда? – Авти с трудом, кряхтя, кое‑как встал. Руки его тряслись, точно с похмелья, а ноги подгибались.

– Страшный сон приснился? – предположил Хорст.

– Сон? – Шут на мгновение задумался.– Да, трахнутый Хаосом сон... да, да...

Он добрался до реки и некоторое время шумно плескался, будто медведь, ловящий рыбу. Когда шут вернулся, то выглядел почти обычно, только глаза у него были непривычно потухшие, мрачные.

– Со мной такое бывает,– сказал Авти, усаживаясь,– в следующий раз не обращай внимания. ЭТО должно пройти само. Вот ты сегодня прервал... сон, и, когда я усну, он вернется вновь.