– Да что за чушь? – не выдержал я, – Это же не дерево, как ты пропитаешь железо?

– Ну, я не так выразился. Я же инженер, и кое-что помню. Добыли мы кислоту, и смогли окислить поверхность металла. Оксидная пленка, она пористая, и мы натерли ее маслом из каракоза.

Я еще раз глянул на клинки.

– И что, работает?

– Еще как! Правда, пленка тоже стирается со временем, но это уже не важно.

– Что, тоже умирает зверь?

– Нет, концентрация не та, – покачал головой Евгений Павлович, – Но боль испытывает адскую, пока клинок не вытащишь.

Меня передернуло. Сколько же они тут бедолаг замучили со своими опытами.

– Зато на таких клинках яд обновлять не надо, – пояснил старейшина, – Обездвижил зверя, а дальше уж пробуй любым другим методом. Не бессмертные же они, эти звери.

Сзади кто-то громко крикнул. Мы обернулись – один из нулей заехал другому по пальцам, и тот ругался на чем свет стоит.

– Ну что, покажешь хоть один приемчик сегодня? – спросил Евгений Павлович, – Если нога не мешает.

Я с сомнением посмотрел на свою лодыжку, а потом покачал головой:

– Боюсь перелом разбередить. Если только покажу, как нож выбивать.

Едва я это сказал, как мысленно засмеялся. Я представил, как дрищавый ноль пытается выбить нож из руки зверя. Там ладонь размером с лопату, и нож ей под стать.

Ну, так пусть эти свободолюбивые изверги потешат свое самолюбие. А я немного вотрусь в доверие.

– О, и то хорошо, – обрадовался старейшина.

Он подозвал нулей и кивнул на меня.

– Сейчас покажет вам прием, чтобы смотрели внимательно, и выучили. Только чтобы без упрямства.

Они смерили меня презрительным взглядом, но согласно кивнули.

– Так точно, мастер Женя.

– Ножик принесите, – сказал я, – Только настоящий.

Евгений Павлович вытянул нож из-под полы своей куртки. Длинный, боевой, с обычным блестящим лезвием.

– Такой пойдет?

Я оценивающе покрутил нож. Если они сами куют такие, то это просто поразительно.

В общем, я потратил на нулей минут двадцать, объясняя азы. Когда у моих учеников ножик начал регулярно вылетать из заломленной ладони, я отошел к старейшине.

– Нога болит, – пожаловался я, – Да и устал.

– Спать будешь там же, – сказал Евгений Павлович, – У двери будут дежурить, так надо. Не обижайся, не всем ты нравишься в деревне, так что так безопаснее.

Я кивнул. Ну, конечно же, это меня так защищают, а не держат под стражей.

Когда мы шли обратно, я уже старался накидать в уме карту деревни. Стойка с копьями была важным стратегическим объектом, и туда стоило заглянуть в любом случае.

Мы прошли мимо стрельбища, и я подметил, что тут тоже стоят пара арбалетов и тулы с болтами. У некоторых стрел оперения были помечены красным, и не надо быть особо умным, чтобы догадаться, что это значит.

Я старался сильно не крутить головой, изображая усталость и грусть от того, что я сломлен. Насколько я раскусил этого мастера Женю, он любит власть и обожает подчинять людей.

Пусть он и собирает нулей под благородным знаменем, но разделять его взгляды я не собирался. У меня свои цели. Старейшине они покажутся смешными и наивными, так пусть сидит в своих горах и смеется. Все равно они отсюда не высунутся еще лет сто.

– Спокойной ночи, Марк, – сказал старейшина, доведя меня до моего пристанища, – Поразмысли хорошенько.

– Можно подумать, ты оставляешь мне выбор?

– Выбор есть всегда, – он улыбнулся широченной улыбкой, – Но не всегда он правильный.

Он ушел, а следом сразу пришли два нуля, оба с арбалетами.