Еще с войны я помню разные виды страха у людей. Этому нужен был четкий приказ.
— Заговоренные не трать, — крикнул я, — Бей по глазам, прямо в морду. Вон туда запрыгни, на камень.
Я указал копьем на возвышение посреди небольшой полянки. Волчонок кивнул, в два прыжка оказался там, и я тоже отступил поближе к лучнику. Пусть сверху обстреливает тварей, я уж постараюсь внизу не подпустить врага поближе.
С копьем и щитом я чувствовал себя намного увереннее, чем тогда в Пещере Правды с ножом.
«Осторожнее, Марк, ты все такой же смертный!»
– Ха! – я выбросил руку с копьем в сторону, пронзая наглую тварь.
Она хотела выскочить со спины, но я был быстр, как молния. Копье и баклер. Я чувствовал себя настоящим спартанцем.
Движение справа, и я отбросил следующую тварь щитом, а потом наотмашь ударил копьем, резанув точно по глазам. Боковым зрением я уже видел, что они подползали со всех сторон.
Волчонок был хорош. Бледный и испуганный, он не промахнулся ни разу. Я подскакивал и колол тварей, и видел, что у каждой в морде торчала стрела. Полуослепшие, они были не так опасны, но злость гнала их на нас.
Идеальное оружие — копье. Позволяет держать врага на дистанции, а с длинным наконечником можно, не травмируя древко, спокойно парировать удары меча. Или острых жвал.
Стая из огоньков духа витала вокруг нас, будто мы попали в сказочный лес, наполненный светлячками. Каменные деревья вокруг и тень, которая всегда падала на ущелье, только дополняли картинку.
– Раз! Два! — Рычком овладел азарт охоты, -- Три!...
– Целься точнее! – крикнул я, когда он один раз смазал выстрел по бегущей многоножке.
Одна из особо крупных тварей удачно разбежалась и прыгнула на камень, где стоял Волчонок. Я едва успел вогнать ей копье в бок, прямо между пластин, и уперся ногами. Жвала щелкнули рядом с ногой Рычка, но тот опустил лук и в упор пробил череп многоножки.
Я столкнул тварь, но зажатое между пластинами копье потянуло меня за ней. Отпустив его, я выхватил связку метательных копий со своей спины, и запрыгнул на камень к зверенышу. Присев, чтобы не мешать ему, я меткими бросками быстро разрядил весь боекомплект.
Четыре многоножки с копьями в голове пробежали, неловко пошатываясь, и затихли. Но одна огромная, утыканная стрелами, приближалась к нам. В ней уже торчало мое пятое копье, но тварь не желала сдаваться, и она продолжала наступать.
Многоножка была не меньше той, чей высохший панцирь так помог мне в Пещере Правды.
«Девятая ступень!»
Я повернулся к Рычку и скользнул взглядом по колчану с заговоренными стрелами.
– Она твоя. Добей!
Волчонок хищно ощерился, и в следующий миг стрела вонзилась в морду многоножке, прямо рядом с моим копьем. Насекомое заверещало, поднялось на дыбы, угрожающе поднявшись на наш уровень. А потом грохнулось к подножию камня и затихло.
– Фу-у-ух! – выдохнул Рычок и сел, свесив ноги с камня, – Вот это да-а-а…
Я сполз с камня, и пошел собирать свои копья. Они были склизкие от зеленой крови насекомых, но оставлять просто так оружие я не собирался.
– А ты молодец, Рычок! – кивнул я, – Не струсил.
Я глянул на Волчонка и заметил, как того трясет.
– Как не струсил? Я так боялся! Мне и сейчас страшно…
Я улыбнулся и махнул рукой.
– Это нормально.
– Но ведь получается, я трус? Раз боюсь.
– Я тоже боялся.
– Я не заметил этого, – Волчонок покачал головой.
– Еще как боялся, – я почуял, что пацану требуется небольшая поддержка, – Трус тот, кто сдается и ничего не делает. Такой и сдох бы по глупости. А ты дрался, и поэтому ты жив.
Я вспомнил Снора в Пещере Правды. |