— Не надо, — прошептала она, — Джемми, дорогой, ты никогда, никогда не должен думать так. Если она поскользнулась, значит, виноват скользкий камень, а не что-либо другое — твоя простуда или желание иметь черепаху.

Он оттолкнулся от нее руками, но не так яростно, как раньше. Сейчас он просто хотел увидеть ее лицо, может быть, найти в нем что-то, что освободило бы его от тайной муки, заставило бы его поверить. Глядя на него, она одновременно думала с жалостью об Уэйде, как он прошел сквозь этот лес и нашел Вирджинию… Не удивительно, что он не хотел, чтобы Лора сюда приходила.

На дальней стороне заводи резко хрустнула ветка. Лора, испуганно вздрогнув, подняла глаза. В том месте, где тропинка возобновлялась, стояла необычная для обстановки Стейтен-Айленда фигура: наполовину скрытая стволом дерева, юная цветная девушка вглядывалась в них широко раскрытыми, влажно блестевшими темными глазами. Она могла бы сойти за какое-нибудь лесное сказочное существо, если бы не ее яркий красочный костюм.

На ней была пышная разноцветная юбка из хлопка: малиновые и зеленые соцветия разбросаны по желтому фону, на плечах красная шерстяная шаль с бахромой, а на голове красный шелковый платок, завязанный красивым бантом. В ушах висели огромные золотые кольца, сиявшие в солнечном свете. Она была совершенно очаровательна, с теплой смуглой кожей и большими внимательными глазами. Она не улыбалась и ничего не говорила, просто долго смотрела. Потом, не успела Лора оправиться от изумления, она повернулась и порхнула вверх по тропе, скрывшись за деревьями.

— Кто это? — спросила Лора.

Джемми, казалось, испытывал облегчение, избавившись от мрачного чувства. Он выглядел почти обычным, отвернувшись от пруда.

— Это всего лишь Ребекка. Если она здесь, значит, Морган Ле Фей дома. Конечно, Морган совсем не Ле Фей на самом деле, а Морган Ченнинг. Но она чем-то похожа на Ле Фей из легенд о короле Артуре, поэтому я ее так зову.

Он пошел к дому, Лора охотно последовала за ним, и ей хотелось чем-то отвлечь и развлечь мальчика. Подходящая тема пришла сама собой.

— Как ты собираешься отметить Рождество, Джемми? Ты уже готовишь всем подарки? И когда мы их откроем — накануне Рождества или в рождественское утро?

Он оглянулся на нее, и в глазах его промелькнул интерес, но почти тут же он покачал головой.

— Бабушка говорит, что Рождество — время молитв.

— Конечно, — согласилась Лора. — Но это также время радоваться и радовать других. В конце концов, это ведь совершенно особый День Рождения. Вы совсем его не отмечаете?

— Отмечали, когда… когда мама была здесь, — сказал он. — Но в прошлом году папы не было, а бабушка была слишком печальна. Я, правда, ходил на вечер к Лордам. Мама миссис Лорд была немкой, она всегда ставила рождественскую елку по обычаю своего народа. Поэтому тетя Серина любит устраивать елку для Темпла и Эдди. На ней были подарки и для меня тоже, и дедушка пришел на праздник.

Дедушка, с удивлением подумала Лора, и вспомнила красивое цветущее лицо в гостиной Тайлеров. Но он, конечно, имеет в виду отца Вирджинии. Ей не пришло в голову, что у него есть еще дедушка или бабушка.

— Знаешь что, — быстро заговорила она, стараясь удержать выражение интереса в его глазах. — В этом году у нас будет чудесное Рождество. Возможно, если удастся достать, мы поставим даже елку. Тебе бы хотелось?

Теперь он был взволнованным маленьким мальчиком. Хотелось ли бы ему? Ох, еще как хотелось бы!

— У меня и о подарках есть кое-какие идеи, — сказала она оживленно. — Мы сейчас же приступим к работе над ними, и у нас будет самый чудесный рождественский праздник.