— Какова бы она ни была, — сказал Мерфи.

— Я ничего не могу для вас сделать, — сказал Нири.

— Господи, помилуй мя, — сказал Мерфи.

— Вот именно, — сказал Нири. — Должен сказать, ваша шишковидная железа так усохла, что от нее ничего не осталось.

Он максимально раскачал качалку, затем свободно откинулся в ней. Понемногу мир замер — большой мир, где Quid pro quo выкликалось как наименование товаров и свет никогда не угасал дважды одинаковым образом, — и уступил место миру маленькому, как он описан в разделе шестом, где Мерфи мог любить самого себя.

В футе от его уха зашелся на своей подставке телефон. Мерфи не удосужился заранее снять трубку. Если он не ответит тотчас же, сюда примчится домовладелица или же кто-то из жильцов. Тогда его обнаружат, так как дверь не заперта. Запереть его дверь было нельзя никаким родом. Странная это была комната: дверь болталась, соскочив с петель, и, однако же, — телефон. Прежняя ее владелица была проститутка, давно миновавшая свою лучшую пору, убранную в багрец. Она находила телефон полезным во времена расцвета, а в период упадка нашла, что не может без него обойтись, ибо единственные свои деньги получала, когда звонил кто-то из давних клиентов. Тогда ей причиталась компенсация за напрасное беспокойство.

Мерфи не мог высвободить руку. В любой миг он ожидал услышать на лестнице торопливую походку хозяйки или какого-нибудь жильца. Громкое, размеренное карканье телефона издевалось над ним. Наконец, высвободив руку, он схватил трубку и от возбуждения, вместо того, чтобы швырнуть на пол, поднес ее к уху.

— Разрази тебя Бог, — сказал он.

— Так он и делает, — ответила она. Селия.

Он поспешно положил трубку на колени. Та его часть, которую он в себе ненавидел, жаждала Селии, а та часть, которую он любил, сжималась при мысли о ней. Прижатый к его плоти голос чуть слышно сетовал. Некоторое время он это терпел, затем поднял трубку и сказал:

— Ты не собираешься возвращаться?

— Эта штука у меня есть, — сказала она.

— Еще бы мне не знать, — сказал Мерфи.

— Я не о том, — сказала она, — я о том, что ты велел мне…

— Я знаю, о чем ты, — сказал Мерфи.

— Встретимся, как обычно, где обычно, — сказала она. — Я принесу ее с собой.

— Невозможно, — сказал Мерфи. — Я ожидаю друга.

— У тебя нет друзей, — сказала Селия.

— Ну, — сказал Мерфи, — не совсем друга, одного занятного старичка, с которым я случайно столкнулся.

— Ты можешь спровадить его до того, — сказала Селия.

— Невозможно, — сказал Мерфи.

— Тогда я занесу ее, — сказала Селия.

— Ты не должна этого делать, — сказал Мерфи.

— Почему ты не хочешь меня видеть? — сказала Селия.

— Сколько раз нужно тебе повторять, — сказал Мерфи, — я…

— Послушай меня, — сказала Селия. — Я не верю в твоего занятного старичка. Такой птицы не существует.

Мерфи не сказал ничего. То «я», которое он старался любить, утомилось.

— Буду у тебя в девять, — сказала Селия, — и принесу ее с собой. Если тебя не будет…

— Да, — сказал Мерфи. — Предположим, мне понадобится выйти?

— До свиданья.