— Ты сдержишь свое слово? — спросил сфинкс чуть ли не удивленно.

— Разумеется. Если ты увезешь нас отсюда.

— И чтобы никаких колдовских трюков, — добавила Мерле, точнее Королева, говорившая ее голосом. — Я знакома с магией сфинксов, и меня не проведешь.

Симфатер ошарашенно уставился на Мерле. Видно, он недооценил эту девочку, стоявшую рядом со львом.

Никто не удивился словам Мерле больше, чем она сама, но она не пыталась препятствовать Королеве, хотя теперь уже знала, что может это сделать.

— Никакого колдовства, — повторила Королева устами Мерле.

И затем добавила несколько слов, но не на языке Мерле и вообще не на человеческом языке. Она произнесла их на языке сфинксов.

На Симфатера слова произвели огромное впечатление. Он еще раз недоверчиво, с опаской оглядел Мерле, а потом его колебания уступили место почтению. Он опустил голову и смиренно поклонился.

— Я сделаю все, что вы прикажете, — сказал он.

Юнипа смотрела на Мерле с изумлением:

— Где ты научилась таким вещам?

Но Мерле не стала объяснять. Сейчас не было времени для ответа.

Фермитракс, напротив, знал, кто говорил устами Мерле. Лучше, чем любой человек, он чувствовал присутствие Королевы, и Мерле не раз спрашивала себя, что связывает это живущее в ее сознании призрачное существо со львом из обсидиана.

— Для начала забирайся-ка внутрь, — сказал лев Симфатеру, указывая на люк.

Сфинкс кивнул. Его лапы оставляли красные следы на снегу.

И тут над ледяной равниной прокатился пронзительный звук, такой громкий, что Мерле и Юнипа закрыли руками уши. Он пронесся над всей землей до далеких снежных пирамид на горизонте. Ледяная корка треснула, и с краев ступеней под лодкой и над лодкой попадали сосульки и вонзились глубоко в снег.

Мерле узнала крик сокола.

Симфатер оцепенел.

На горизонте, высоко над пирамидами, появилось очертание огромной хищной птицы с золотым оперением и с такими большими крыльями, как будто сокол хотел охватить ими весь мир. Стоило ему расправить крылья, как поднялась снежная буря.

Мерле видела, как на равнине всколыхнулись ледяные массы, как белой стеной ринулись на них облака. Только недалеко от пирамиды они потеряли силу и осели на землю. Исполинский сокол раскрыл клюв и снова издал пронзительный крик, еще громче предыдущего. От него закружился снег вокруг, все задрожало, как при землетрясении. Юнипа вцепилась в Мерле, а та — в длинную гриву Фермитракса.

Симфатер впал в страшную панику, отшатнулся с широко вытаращенными глазами, потерял равновесие на гладкой поверхности солнечной лодки и соскользнул по краю в пустоту, его падение было еще стремительней, чем прежде. Он не удержался на следующей ступени пирамиды, с шумом покатился дальше вниз, его длинные ноги подвернулись, он ударился несколько раз головой о лед и камни и остался лежать у подножия пирамиды. Судя по неестественной позе, он был мертв.

Сокол прокричал в последний раз, закрыл крыльями туловище, как маг закрывается плащом после удачного фокуса, и скрылся из виду.

Мгновение спустя горизонт снова очистился, и все было как прежде, не считая Симфатера, неподвижно лежащего далеко внизу.

— Быстро в лодку! — крикнул Фермитракс. — Пора…

— Уносить ноги? — спросил кто-то над ними.

Ступенькой выше стоял мужчина, нагой, несмотря на холод. На мгновение Мерле показалось, что она увидела на его теле тонкое оперение, но оно тотчас поблекло. Быть может, померещилось? Его кожу, видимо, когда-то разрисовали золотой краской, но сейчас на ней были видны только смазанные полосы. Лысую голову украшала тонкая золотая сетка.