Шале промерзло насквозь, диверсанты сгрудились возле разожженного камина. Ваня заметил, что один отсутствует и поинтересовался:

— А где Василец?

И в тот же момент, ему в затылок воткнулся ствол.

— Руки, сука!

Иван попытался сопротивляться, но ничего не получилось, его мгновенно разоружили и со связанными руками уложили под стенку — диверсанты явно не прогуливали занятия в спецшколе.

— Что и требовалось доказать, — радостно ощерился Микола Василец, крепко сложенный коротышка с рябой мордой. — Что теперь?

— А теперь сдадим его швейцарцам, — сухо заметил Глеб Морозов, бывший комвзвода из Москвы. — Авось и нам послабление выйдет.

— Зачем? — хмыкнул Равиль Хусаинов, татарин из Поволжья. — Документы при нас, деньги тоже. Кто куда, а я в Америку, а этого под лед.

— Идиот! — презрительно процедил Будрайтис, литовец из Вильнюса. — И далеко ты уйдешь? С твоей рожей тебя повяжут уже в первом городе. Надо сдаваться. А этого... — он покосился на Ивана. — Да, ты прав, завалим, чтобы не болтал. А ты что скажешь? — он посмотрел на Сашку.

— Скажу, валить его надо, — ухмыльнулся Сидоров, а потом неожиданно вырвал ТТ из кармана и начал стрелять.

Комната наполнилась грохотов выстрелов, Будрайтис метнулся к Сашке и всем телом снес его с ног. Они забарахтались на полу, стеганул еще один приглушенный выстрел, после чего Сидоров, взвыв от боли скинул с себя литовца и, надрывно постанывая, пополз к Ване.

На полу за ним оставалась широкая полоса кровь.

— Ваньша, слышь, Ваньша... — он привалился к стене рядом с Ваней. — Слышь... я тут подумал... а нахрена мне такая жизнь? Жил как сука... так хоть подохну как человек. Помнишь, как мы в детстве по двору гоняли...

В его груди торчала засаженная по самую гарду рукоятка ножа, изо рта бежала алая струйка, а глаза уже начали стекленеть.

— Думаешь я не понимаю... — он закашлялся. — Ты бы меня завалил. Как пить дать, завалил. Ну да хрен с ним, заслужил...

Он вцепился обеими руками в рукоятку, хрипло взвыл и вырвал нож из груди. Громко забулькал кровью, завалился на бок, два раза громко вздохнул и умер.

— Бля... — Иван подполз к ножу, перевернулся и перерезал на запястьях веревку. Сразу после этого добил еще подающих признаки жизни Васильца и Морозова, а потом стал на колени возле Сашки и попытался проверить у него пульс.

Но не нашел его.

— Извини, что плохо думал, брат... — Ваня закрыл веки друга пальцами, подождал немного, встал, забрал свои документы, после чего подошел к рюкзаку со взрывчаткой. — Ну что... — немого помедлил и раздавил взрыватель.

Радостно улыбнулся, поняв, что Скорцени не собирался подставлять его и пошел к машине.

Ровно через пятнадцать минут, когда Ваня уже выехал из деревни, за спиной саданул взрыв...

Глава 19

— Вероятность того, что они попытаются сыграть свою игру, была почти стопроцентная. Вы серьезно считаете, что приручили этих русских? Серьезно? Эти твари не приручаются! Никогда! Я же вам говорил!

— Александр... — Скорцени поморщился. — В любой, даже тщательно проработанной операции, могут случится накладки.

— Я выполню любой приказ Рейха! — резко бросил Иван. — Даже самый идиотский. Однако, очень хотелось бы, чтобы таких приказов поступало как можно меньше. Неправильно думать, что я бессмертный.

Ваня не собирался отыгрывать роль исполнительного, но тупого подчиненного и устроил по возвращению настоящую выволочку своему прямому начальнику. Тупых начальство любит, но серьезно относится только к умным.

— Оберштурмфюрер Краузе! — вспылил Скорцени.