- Зачем тебе пешком? - удивился налоговый капитан. - Мы тебя сейчас прямо к самому подъезду доставим. К самой квартире... Ты на каком этаже?

Светло-синий капитан был счастлив. Ему светили теперь новая звездочка на погоны, повышение по службе и наверняка немаленькая премия за боевые заслуги. Впервые его налоговые десантники пресекли не что-нибудь, а настоящий теракт, да еще международного значения. К тому же киллер Сорок Восьмой оказался еще в давнем розыске у Интерпола и у киевской Безпеки, по поводу какого-то политэкономического убийства... Оборотистый господин Птахин тоже был взят за жабры: как выяснилось, он уже третий год недоплачивал налог с полученной прибыли и совсем, жук такой, уклонялся от нового налога на экологию. Отныне ему придется расплачиваться по совокупности - и свободой, и валютой. Неизвестно, что для него хуже.

"Дима, друг, ты нам всем теперь как родной! - распинался налоговый капитан, пока они ехали. - Можно сказать, наш внештатник. А для своих у нас льготы, по инструкции, законно... Повезешь шмотки из Турции, только предупреди нас - и мы тебе коридор откроем, копейки заплатишь. Ну, а будешь пригонять иномарку из Германии - опять же звони: растаможим в два дня и комиссионных не возьмем..."

Дмитрий Олегович машинально кивал капитану, со всем соглашаясь. Конечно, он знал, что никогда в жизни не воспользуется такими любезными, от чистого сердца, капитанскими предложениями. В чем, в чем, но уж в этом Курочкин был абсолютно уверен... - Не надо к подъезду, - сказал Курочкин. - Спасибо, я дойду. У меня тут еще одно небольшое дело. - "Дело" заключалось в пластмассовом мусорном ведре, без которого ему домой лучше было бы не возвращаться.

Дмитрий Олегович нашел свое ведро именно там, где утром оставил: у отдаленного мусорного ящика, откуда и началась вся сегодняшняя эпопея. К счастью, за все время, пока он отсутствовал, никто не покусился на его пластмассовую собственность. Уже большой плюс.

Во дворе по-прежнему было пустынно. Кто хотел, давно загорал на пляжах и дачах, а остальные наверняка смотрели телевизор. Только бедняга Мокеич на автостоянке поливал трудовым потом зеленую тещину "нивку". Как и несколько часов назад.

- Все вкалываешь? - проходя мимо, полюбопытствовал Курочкин.

- Третий раз ходовую часть смазываю, - с глубоким вздохом сообщил Мокеич. Утром он был похож на печального ослика Иа-Иа. Теперь - на каторжника после десятилетней отработки на рудниках.

- С ума сойти, - посочувствовал Дмитрий Олегович.

- А я что говорю? - Мокеич запустил промасленную руку куда-то в глубь мотора. - Пуще прежнего старуха вздурилась. Обещает, если что, отобрать доверенность. Кстати, у тебя случайно нет белой эмали? Ольга Игоревна нашла на внут-ренней стороне дверцы пятнышко...

- У Валентины наверняка есть, - обнадежил приятеля Курочкин. Заходи, я тебе дам, сколько надо.

Перед дверью своей квартиры Дмитрий Олегович сделал пару глубоких вдохов и заранее втянул голову в плечи. Он уже знал первую фразу, которую сейчас услышит от супруги.

- Тебя только за смертью посылать! - привычно выбранила мужа Валентина. - Ты где пропадал, а?

- Да так, с Мокеичем поболтали во дворе, - ответил Курочкин и преданно взглянул на жену. Заготовленный ответ был хорош тем, что в нем была частица правды.

- А еще говорят, что женщины болтливы, - прокурорским голосом заметила супруга, словно бы сам Дмитрий Олегович только что был уличен в распространении порочащих слухов. - Ладно, проходи... - У Валентины, похоже, было хорошее настроение.

Дмитрий Олегович поставил на место ведро, мышкой проскользнул в комнату, переоделся в домашнее. После всех приключений ему хотелось просто тихо полежать на диванчике.

Однако полежать не удалось: супруга настроена была поговорить.

- Не вздумай дрыхнуть, - предупредила она Курочкина, входя в комнату, - и так все самое интересное уже прохлопал.