Унылые взгляды, косматые бороды, звон в ушах, старые, морщинистые, грубые, весьма измотанные ветром. Все весьма воодушевлены.

Затемняя небеса над ходоками.

Корпя над дневниками и воспоминаньями ища ключи к прошлому.

Большинство людей скрывают то что чувствуют с большим мастерством.

Ни к чему не приходя никак не продвигаясь вперед. Господь меня может удивить.

Снаружи яркий солнечный свет на снегу. Спотыкайся в полдень как в сумерках.

Завтра всегда выпадет еще одна возможность.

С надеждой что это застанет тебя в благоприятный миг.

Старые монеты, статуи, свитки, эдикты, манускрипты. Надвигается погода холодней а затем теплей.

Ни к чему не приходя никак не продвигаясь вперед. Контроль вот мотив.

Это и всплески.

Фото...

19

Девять часов?

Десять часов.

Мне нужно проверить постели для людей в десять часов. Как насчет одиннадцати часов?

По-моему, у меня в одиннадцать часов получится. Дай-ка загляну к себе в книжку.

Она заглянула в книжку.

Значит, одиннадцать часов, сказала она, делая пометку у себя в книжке. Под деревьями?

Под звездами, сказал Томас.

Под деревьями, сказала Джули, похоже, дождь.

Если нет дождя, то под звездами, сказал Томас. Если дождь, тогда под деревьями.

Или под живой изгородью, сказала Джули. Мокрой и каплющей. В перегное.

Что это вы затеваете? спросил Мертвый Отец. Может ли это быть тайным свиданием?

Ничего, сказала Джули. Ничего такого, о чем тебе следовало бы переживать, дорогой наш старичок.

Мертвый Отец бросился наземь.

Но у меня должно быть все! У меня! Я! Я сам! Я же Отец! Мое! Всегда было и всегда будет! От кого все блага текут! К кому все блага текут! Во веки веков и веков и веков! Аминь! Beatissime Pater!

Он опять жует землю, заметила Джули. А казалось бы, уже устать должен.

Томас запел, хорошим голосом.

Мертвый Отец прекратил жевать землю.

Вот это мне нравится, сказал он, утирая рот рукавом своего златого одеянья.

Ибо Твое, пел Томас, хорошим голосом, есть Царство, и сила, и сла-ава, во ВЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ- ки...

Вот эта мне нравится, сказал Мертвый Отец, эта мне всегда нравилась.

Томас прекратил петь.

Кстати, сказал он, позволь-ка мне твой паспорт.

Зачем? спросил Мертвый Отец.

Я за ним пригляжу вместо тебя.

Я сам способен приглядеть за своим паспортом.

Многие теряют или беззаботно девают куда-то свои паспорта, сказал Томас. Я за ним пригляжу вместо тебя.

Очень любезно с твой стороны, но отнюдь не обязательно.

Потерянный или задеванный паспорт — дело очень серьезное. Многие до крайности беззаботны со своими паспортами, особенно люди постарше.

Я всегда очень заботился о своем паспорте.

Особенно люди постарше, кто иногда рассеян или забывчив, что сопутствует преклонным годам.

Ты намекаешь, что я впадаю в маразм?

Леденящий кровь взгляд Мертвого Отца.

О нет, сказал Томас. Не в маразм. Ни на миг. Я просто подумал, что лучше будет, если я пригляжу за твоим паспортом. Мы границы пересекаем и все такое. Дай-ка мне свой паспорт.

Нет, сказал Мертвый Отец. Не дам.

Я знал некогда одного старика, который потерял или девал куда-то свой паспорт, сказал Томас. Остановленный пограничниками, на некой границе, он не сумел отыскать свой паспорт или определить, где он. И вот он на пограничной станции, в отчаянии, роясь в своих чемоданах, хлопая себя по груди, выворачивая карманы, затем снова зарываясь в багаж. Веселая терпимость пограничников сменяясь нетерпеньем, за ним другие ожидаючи в очереди, разнообразные бездельники и насмешники бездельничаючи и насмешничаючи. Не говоря уж о спутниках в его собственном обществе барабаня пальцами по всем наличествующим поверхностям.