— Купил? Мы отказались от работ на нижних этажах, поскольку размещаем все наверху. Это вряд ли будет что-то стоить управлению. Освободятся деньги для всякого другого.

— Сколько школ вы строите таким образом? — спрашивает Мики.

— Для начала две. Если сработает, в городе появится около трехсот школ, многие из них с недвижимостью. Использование пустого пространства, джентльмены, — вот решение, которое поможет избежать этой вечной нехватки бюджета.

— Вы сделаете на этом миллионы, — говорит Воорт, а тем временем освещение тускнеет и кондиционер начинает затихать, но потом запускается снова.

Воорт слышит, как по крыше стучит дождь. Гроза наконец-то разразилась.

«Черт возьми, может быть, мы спугнули Уэнделла?»

Но на самом деле он не верит, что это возможно.

— Управление сэкономит миллионы, — говорит Прист. — Так почему бы мне на этом не сделать деньги? Я получаю распределение зон застройки. Получаю скидку по налогам. А они получают новое здание. Несколько лет управление осторожничало насчет привлечения частного капитала. Теперь они летят в тартарары и им нужна помощь. Что ж, есть сотни видов частной помощи. Победа везде и во всем.

«Сначала ты грабишь их вслепую, а потом получаешь контроль над обломками. Может быть, именно это переполнило чашу терпения Уэнделла?»

Радио отвлекает внимание от макета, и слышно, как Салливан кричит:

— Опять это такси! Это оно, оно!

— Он ждал, когда начнется дождь, — говорит Мики.

— Оставайтесь здесь, — приказывает Воорт Присту, но в этом нет необходимости, потому что он не из тех, кто стремится навстречу опасности.

Прист дико озирается.

Воорт и Мики бросаются к двери.

Как там говорится? «Когда мир рухнет, то это будет не взрыв, а плач»? Когда наступит финал, он кончится еле слышным тончайшим вздохом. Последним медленным вздохом. Облачко пара, исчезающее в воздухе.

Когда детективы подбегают к лужайке перед фасадом, Салливан держит водителя на земле лицом вниз. Льет как из ведра. Воорт с трудом различает предметы на расстоянии пятнадцати шагов. От грома закладывает уши, вместо такси желтое пятно с открытой дверцей, которое зажато между патрульной машиной и «каприсом». Над лежащей на земле фигурой склонились еще двое полицейских — крепко держат таксиста, пока их начальник не защелкнет наручники.

Сосредоточившись на водителе-индусе, Воорт замечает рядом с ним на лужайке бумажный пакет, которого здесь раньше не было. Ясно, там что-то есть, и Воорт думает: «Что же в этом пакете?»

Салливан переворачивает водителя, и Воорт понимает, что это не Уэнделл — еще не видя лица, а потом различает испуганные глаза, смуглую кожу, мокрую от дождя бороду и длинные волнистые волосы: тюрбан сбит набок.

— Это не он.

— Что? — произносит Салливан, а водитель говорит:

— Отпустите, мистеры. Он велел передать пакет.

— Кто? — спрашивает Салливан, словно они не знают.

— Еврей.

— Где ты его видел?

— На Ривердейл-авеню. Я ехал по шоссе семь-одиннадцать, — лепечет человек, трясясь от страха и глядя на вооруженных полицейских, которые кажутся почти такими же перепуганными, как и он.

— Уберите оружие, — велит Воорт.

В нем рождается, растет некое осознание.

Водитель дрожит, ливень прижимает его шелковую рубашку к телу, бьет по листве деревьев, а земля, кажется, отражает его гул.

— Еврей сказал, что здесь проходят учения, и просил доставить еду точно в двадцать три сорок.