‒ Расслабься, Себастиан, ‒ рассмеялась она, ‒ я просто над тобой подшутила, ‒ она скользнула вниз по моему телу и поцеловала в губы, ‒ ты не должен это говорить. Сколько мы знакомы? Меньше трех дней? Я не более готова услышать это, чем ты ‒ произнести. Это был просто розыгрыш. Расслабься.

‒ Ни хрена не смешно.

Она снова подвинулась выше, располагая свою киску напротив моего рта.

‒ Еще как смешно. Ты бы видел свое лицо, ‒ она сбилась с дыхания, когда я поддразнил ее, открывая своим языком, ‒ да, вот так. Лижи меня лучше, Себастиан, и я награжу тебя.

‒ Люблю вознаграждения.

‒ Это тебе понравится, ‒ она подняла свои волосы обеими руками и извивалась, пока я смаковал ее киску со всем своим мастерством, ‒ есть у меня кое какие планы, включающие твой огромный член и мое экстраординарное отсутствие рвотного рефлекса. И тебя... выкрикивающего мое имя так громко, чтобы соседи вызвали полицию.

‒ Мммммммм? ‒ я лишь промычал, слишком занятый попыткой заработать свою награду, чтобы остановиться и ответить.

‒ О да, еще будет очень хорошо, Себастиан... оо, боже, да, именно так, здесь... о черт, черт, черт... этот язык! О мой бог, Себастиан... где ты этому научился? Иисусе... не важно, не хочу даже знать. Я просто рада, что ты научился, потому что, боже, это так чертовски хорошо.

‒ Мне будет так же хорошо? ‒ прервался я, чтобы спросить и посмотрел на нее.

Она зарылась пальцами в мои волосы.

‒ Меньше говори, больше лижи... я уже близко, ‒ она извивалась, прижимаясь ко мне, пока я делал это так, как ей хотелось больше всего: сначала медленно, обводя языком вокруг клитора, но по мере приближения к оргазму все сильнее ускорялся и порхал непосредственно по ее клитору, а когда она начала кончать, всосал ее клитор в рот и стал дико молотить по нему языком, сводя ее с ума. ‒ Это будет лучшее, что ты когда либо ощущал. Я собираюсь отсосать тебе так хорошо, что ты забудешь собственное имя, и это только начало. О боже, боже... да, да... ДА! Себастиан, черт возьми, ты заставляешь меня кончить прямо сейчас.

Если бы я не был настолько сосредоточен на том, чтобы довести ее до оргазма, я мог бы признаться еще кое в чем: мне нравится то, как быстро она кончает, что довести ее до оргазма не составляет труда, и мне нравится видеть, как она кончает, как отпускает себя, полностью отдаваясь оргазму, то, как ее бледная кожа краснеет, и как покрывается потом от усердия ее верхняя губа, и набухание ее грудей, и складочки на ее лбу.

Я ничего из этого не сказал, но я так думал. И это само по себе пугало.

Но затем она начала кончать и это заняло все мои мысли, теперь все, что меня заботило: вылизывание тугого орешка ее клитора, и втягивание его в рот, и метание головы из стороны в сторону и сверху вниз, пока она вскрикивала сквозь стиснутые зубы и трахала мое лицо дикими толчками своих бедер.

Когда же она, наконец, прекратила кончать, после долгих вздохов, метаний, судорог и извиваний у моего лица, то в итоге рухнула на меня, тяжело дыша и сжимая мои плечи.

Я дал ей пару минут на то, чтобы восстановить дыхание, а затем переместил под ней свой вес, подталкивая ее.

‒ Ты, кажется, упоминала какие то планы.

Она села с хитрой улыбкой на лице.

‒ Кажется, что то такое было, нет? ‒ она сделала вид, что задумалась. ‒ Что же я обещала сделать? Не могу вспомнить.

‒ Ты говорила, если я верно помню, что у тебя были планы, включающие мой огромный член и твой отсутствующий рвотный рефлекс.

Она соскользнула с меня, чтобы сесть рядом.

‒ Ах, верно... те планы, ‒ она взяла мой член в кулак и изучающе погладила, ‒ теперь припоминаю.

Она медленно меня поглаживала, пока у меня полностью не встал.

‒ Пожалуй, есть пара вещей, о которых я должна упомянуть, ‒ она убрала свои волосы назад в конский хвост и завязала резинкой со своего запястья. ‒ Во первых, у меня действительно нет рвотного рефлекса.