Когда еще бренчит в кошеле, на что попало не соглашаешься. Если подвернется стоящее дельце, тогда берешься за него. А от сомнительных делишек, от мелочевки всякой отказываешься. Но когда уже выгребаешь последние медяки со дна сумки, тут на все пойдешь, лишь бы голодным не остаться.

Вот в один из таких дней, когда кошелю и животу угрожала пустота, а на примете не было пока ничего подходящего, и объявился тот тип. Подсел ко мне поутру за стол в трактире «Кровавые кони», знаешь? В Кривом переулке, сразу за рыбной лавкой.

Такой в годах, борода с сединой. Одежда в пыли, рожа грязная, будто он только слез с коня, отмахав добрую сотню лиг. Он это и подтвердил. Я, говорит, только что прискакал и сразу стал разыскивать тебя, путь, значит, держу из Хоршемиша, что в Кофе, а направил меня к тебе Иакис, сказал, что ты лучший в своем деле в Шадизаре. Иакис мог такое сказать, мы с ним не раз удачно работали на пару. Он, действительно, недавно подался в Хоршемиш, в свой родной город. Ну, думаю, Иакис первому встречному мое имя не назовет. Ладно, говорю, выкладывай, что там у тебя. Он, что мне тоже понравилось, сразу перешел к делу без всяких там бестолковых вступлений. Вот, говорит, мне нужен человек, чтобы выкрасть одну вещицу из храма Бела. Хранящийся там посох, якобы принадлежавший самому Белу. Уплачу, говорит, двадцать золотых.

Знал я, конечно, этот храм. И про посох этот слыхал. Деревянный, разве только рукоять его резьбой украшена, и больше ничего в нем ценного нет. И, вообще, в этом храме никаких таких драгоценностей не замечено. То ли украли всё, то ли и не было их, то ли спрятаны подальше от глаз.

Зачем, спрашиваю, тебе этот кусок дерева? Отвечает: дескать, есть один человек в другом городе, он и заказал этот посох, а зачем ему, я и сам не знаю. Что ж, подумал я, встречались мне такие чудаки, которые собирают всякую дребедень, платят за нее большие деньги, лишь бы только стать ее владельцем. Помню, один украшал свой дом изнутри трактирными вывесками, их для него воровали но всей Заморе. А может, думаю, какой-нибудь другой храм Бела решил присвоить себе посох. У бога воров и жрецы могут быть под стать.

Двадцать золотых, что посулил мне тот тип, были приличной платой за предложенную работу. Храм, в который предстояло забраться, охранялся слабо. Тщательной подготовки не требовалось. Для умелого вора – совсем легкая работа. Завтра поутру, думаю, золотые будут уже у меня…

Тут я вспомнил, как люди говорили, что, мол, нельзя ничего красть у Бела, а то на тебя ляжет его проклятие. Но сразу же я припомнил еще тьму-тьмущую подобных предостережений. Если им всем верить, то получится, что на каждом ночном горшке лежит проклятие. И что вообще ничего красть нельзя. А крадут ведь – и ничего! Да и посох, усмехнулся я тогда про себя, наверняка не Бела, просто дурачат народ жрецы.

Тем более, думаю, я похлеще вещей не боялся, чем какое-то там невнятное проклятие.

Ладно, говорю этому бородатому, согласен, будет тебе завтра твой посох, давай задаток в пять золотых. Скривился, но дал. Расстались, договорившись встретиться завтра в то же время, в том же трактире. Ушел я, а у самого в голове вертится: где я этого старикана видел? Рожа-то вроде знакомая… Ну да ладно, носило меня по свету, всякого разного народа перевстречал, может, и с этим где сталкивался. Эх, не думал я тогда, чем встреча наша обернется. Кабы знал, так ни в жизнь с бородачом не связался…

Короче, прогулялся я до храма, осмотрелся, убедился, что работа предстоит действительно плевая, и отправился на боковую, до ночи.

А проснулся как раз, когда закатилось солнце…

Глава вторая

Старик Гартан, ночной сторож в небольшом, бедном шадизарском храме Бела, пробудился от дремы.