Алексей бегло пересмотрел корешки. «Ахмед, Изам, Заур… Аманат, Магомед, Али…». И остановился. И как-то сразу сердце ухнуло куда-то вниз, хотя этого и следовало ожидать. «Линда, Эльвира».

Он отложил две эти папки на потом, как бы на «сладкое», и бегло пролистал предыдущие — «мужские».

Здесь были описаны и болезни, вызванные, в основном тяжелой жизнью в полевых условиях — экземы, грибковые заболевания, осложнения после простуды, воспаления легких, обморожения — так и различные ранения. Почти в каждом деле были примечания — «Психически неуравновешен». «Не злить! Не сердить!… Ублажать!» — усмехнулся про себя Маркин. Судя по ярлычкам на папках, весь второй этаж этого корпуса был отведен исключительно под данную специфическую публику. Все-таки селить их с обычными отдыхающими, видимо, побоялись.

Алексей открыл папку Линды. Фото там, (впрочем, как и на других), отсутствовало. Было только описание болезни. Ничего серьезного — общее ослабления организма. Видимо, подумал Алексей, она была здесь вместе с сестрой. И лечилась, и приглядывала за ней. У Эмилии в «багаже» оказалось ранение позвоночника, и тяжелое сотрясение мозга.

На втором листе перечислялись лечебные процедуры, которыми надлежало привести Милю если не в идеальное, то хотя бы в приемлемое физическое состояние.

«Наших бы так лечили!» — со злостью подумал Маркин, аккуратно сложил папки на место, посмотрел на часы, и заторопился. Картина ему теперь была совершенно ясна. Нужно было действовать.

Он проскочил мимо охранника на входе, только молча кивнув ему, а вот рыжему пришлось объяснять долгую задержку.

— Женщине плохо было, — сказал Алексей. — Нужно было помочь.

Рыжий сплюнул в сторону:

— Ладно, иди. Но, вообще-то, поменьше шарься здесь. Тут контингент специфический. Я тебе просто по-человечески советую.

— Я хожу к Линде, — сухо ответил Маркин, сделав вид, что не обращает внимания на развязность охранника. — Мне остальные неинтересны.

— А зря… — протянул рыжий, и похабно подмигнул.

Алексей растянул губы в подобие улыбки, и ушел.

Глава 14.

Рано утром Алексей подошел к остановке, купил билет, и отправился в Симферополь. Микроавтобус ему понравился. Хотя «Мерседес» и был явно подержанным, однако выглядел он все еще неплохо. Наши автомобили в таком возрасте обычно превращались в откровенную развалину.

«Умеют же делать немцы технику!» — откровенно позавидовал им Маркин.

По дороге он уснул, а потому красивые виды Крыма остались вне его внимания. Вынырнул он из забытья уже около самого города. Потянулся, оглянулся…, а вскоре и приехали.

На остановке Алексей поймал такси. На всякий случай он назвал адрес не того дома, куда ехал, а ближайшего — вместо Пионерской, десять — Пионерскую, восемь. Ехать пришлось не очень долго. Таксист получил свои гривны, быстро пересчитал их, но никуда не уехал, а остался сидеть в машине.

Алексей зашел в подъезд дома номер восемь, и долго высматривал в щель, когда же таксист, наконец, уберется отсюда. Но тот, как назло, не торопился, долго курил, стряхивая пепел через окошко на асфальт, потом все-таки развернулся, и укатил.

Подождав, на всякий случай, еще несколько минут, непрерывно изучая в это время окружающую обстановку, Маркин вышел из чужого подъезда, торопливо перешел дорогу, вошел в дом номер десять, и поднялся на третий этаж.

Дверь явочной квартиры была обита старым черным дермантином, и явно нуждалась в ремонте. Однако глазок присутствовал. Алексей позвонил. В глубине квартиры что-то заквакало. За дверями послышался слабый звук шагов.