Ронину не хотелось ссориться с рыцарями. В его теперешнем состоянии он мог произнести от силы одно-два заклинания, но если его обвинят в том, что случилось, он будет вынужден защитить себя. — Я постараюсь, как можно подробнее ответить на все ваши вопросы. — Он встал на ноги, жестом отказавшись от помощи Верисы. — Но эльфийка права, мне бы не мешало перекусить.

Каждый кусочек из нехитрого рациона рыцарей казался Ронину сочным и необычайно аппетитным, а тепловатая вода из предложенной ему фляги была вкуснее молодого вина. Казалось, его неделю морили голодом. Молодой человек ел быстро, с нескрываемым аппетитом и наплевав на всяческие манеры. Кто-то из паладинов смотрел на него с удивлением, кто-то, как Данкан, с презрением.

Как только маг утолил первый приступ голода и жажды, начался допрос. Лорд Сентерес уселся напротив колдуна. Судя по его взгляду, он не сомневался в виновности Ронина.

— Пришло время признания, Ронин Рыжеволосый! Ты набил свой желудок, теперь облегчи свою грешную душу! Расскажи правду о злодеянии, совершенном тобой на стене замка…

Вериса стояла рядом с магом, одна рука ее лежала на рукояти меча. Она намеренно заняла такую позицию, чтобы в нужный момент успеть защитить Ронина и, как ему хотелось бы думать, не только потому, что дала клятву рейнджера. Без сомнения, после схватки с драконом девушка знала его лучше, чем эти святоши.

— Я расскажу вам все, что мне известно, милорд, но знаю я совсем немного. Я действительно был на стене замка, но разрушилась она не по моей вине. Я услышал звук взрыва, стена дрогнула, и один из ваших стражников свалился вниз, о чем я искренне сожалею…

Данкан, который еще не надел шлем, провел всей пятерней по редеющей седой шевелюре. Казалось, он, из последних сил сдерживая себя, отчаянно борется с искушением убить колдуна.

— Дыры в твоей истории шире прорех в твоем сердце, колдун, а ведь ты только начал свой рассказ! Есть свидетели, живые, несмотря на все твои старания, которые видели, как ты колдовал перед самым взрывом! Твоя ложь изобличает тебя.

— Нет, это ты осуждаешь меня, ты готов осудить всех моих собратьев только за то, что мы существуем, — едва слышно парировал Ронин, потом откусил кусочек черствой галеты и продолжил: — Да, милорд, я действительно произнес заклинание, но только для того, чтобы связаться со своим учителем. Мне нужен совет старших товарищей. Я не знаю, как следует поступить, чтобы выполнить задание, порученное мне высшими правителями Альянса… это может подтвердить присутствующий здесь благородный рейнджер, в честности которого, я полагаю, вы не сомневаетесь.

Рыцарь перевел взгляд на Верису, и она взяла слово:

— Он говорит правду, Данкан. У Ронина нет причин разрушать стену замка. — Старый воин попытался возразить. Он страстно желал убедить Верису в том, что все маги, как только они прибегают к колдовскому искусству, становятся на службу дьяволу, но Вериса, подняв руку, остановила его. — И я готова встретиться в открытом бою с любым, даже с тобой, Данкан, если это понадобится для того, чтобы вернуть Ронину его права и свободу.

Судя по выражению лица лорда Сентереса, его совсем не радовала перспектива сразиться с эльфом один на один. Он смерил Ронина недовольным взглядом и наконец, медленно кивнул:

— Хорошо. У тебя надежный защитник, колдун, и, полагаясь на ее слово, я согласен поверить, что ты не повинен в том, что случилось. — Выдержав паузу, паладин ткнул пальцем в сторону мага. — Но я бы хотел узнать, что происходило именно с тобой в это время. Покопайся в своей памяти и расскажи нам, как так получилось, что ты уцелел, а потом, словно лист с дерева, упал прямо в центре нашей стоянки…

— Как пожелаешь, — вздохнул Ронин. — Постараюсь рассказать все, что знаю.

Еще раз маг рассказал о том, как поднялся на стену, о своем решении связаться со своим покровителем, о внезапном взрыве, который обрушил часть стены.