Николасу Блэкторну в спальню был подан обед, но он вернул его нетронутым. Жаклин это нисколько не задело, но сейчас, сидя одна в огромной кухне, она вдруг почувствовала какое-то смутное беспокойство. А потом все стало вдруг ясно и просто. Она не будет использовать нож, чтобы убить Блэкторна. У джентльмена, когда он протрезвеет, наверняка проснется аппетит. Жаклин теперь твердо решила, что отравит его. И будет стоять рядом и смотреть, как он умирает.

Жаклин вдруг услышала чьи-то громкие шаги — кто-то шел на кухню через восточную буфетную. Она напряженно прислушалась. Шаги были незнакомы.

В борьбе за выживание ей пришлось научиться многому. Она давно уже поняла: чтобы чувствовать себя в безопасности, нужно быть уверенной во всем и во всех, кто тебя окружает. Она знала, как звучат шаги всех шестидесяти трех человек, которые или обслуживают замок, или живут в нем, — в том числе родственников Эллен, время от времени приезжающих с визитом. Человек, приближающийся к ее убежищу, был ей незнаком.

Жаклин вскочила со стула. Чарбон от испуга залился лаем. Когда незнакомец вошел в кухню, она стояла в тени, в руке у нее был нож для разделки баранины. Она так сильно сжимала его деревянную ручку, что у нее свело пальцы. Силуэт в дверном проеме был шире и ниже фигуры человека, которого она помнила. Да и волосы не те… Лишь когда он заговорил, Жаклин с облегчением перевела дух. Ну как она могла так ошибиться? Английский джентльмен не пойдет на кухню. Конечно, он прислал слугу.

— Темно-то как! — сказал вошедший.

Жаклин осторожно положила нож на стол и зажгла одну за другой свечи. Дешевые сальные свечи — считалось, что для кухни они сойдут. Комната осветилась. Мужчина напряженно наблюдал за ней. Что ж, если она действительно намерена распорядиться судьбой Николаса Блэкторна так, как он того заслуживает, нужно перехитрить этого человека.

— Ты, наверно, Мамзель?

Он был не похож на слугу джентльмена — ему скорее подошло бы служить в какой-нибудь таверне.

— Да, — сказала Жаклин.

— Мой хозяин хочет есть.

— В самом деле?

Она вспомнила, что поднос с его обедом вернулся нетронутым. Он или протрезвел и проголодался, или опять напился и почувствовал голод. Неважно. Важно, что он готов съесть то, что ему подадут!

— Чего-нибудь перекусить. Мясо там, сыр, пирог яблочный, если есть готовый. А где у леди Эллен виски?

— Она его не держит.

— Дерьмо собачье, — проворчал мужчина.

— У леди Эллен великолепный винный погреб, но боюсь, что виски там нет.

— Это ты наготовила?

— Я.

— Отправь все наверх. Нет, постой. Лучше отнеси сама. Мой хозяин не верит, что у леди Эллен главный повар — женщина.

Жаклин похолодела от страха. «Он меня не помнит, — пыталась она уверить себя. — Прошло уже тринадцать лет с тех пор, как он видел меня в последний раз». Она тогда была ребенком, худеньким ребенком, а он — юнцом, которого, кроме его собственных удовольствий, ничто не интересовало. Он ее не должен помнить!

— У меня в распоряжении семь служанок, — сказала она ледяным тоном, — любая из них будет рада услужить вашему господину, мистер…

— Зови меня Тавернер, — сказал мужчина. — Вряд ли моего хозяина сейчас интересуют служанки, хотя за будущее не поручусь.