– И когда поняли, что он мертв, решили изобразить убийство на сексуальной почве, – проговорил Сент‑Джеймс.

– Я ведь тоже думал, что он бегает за здешними женщинами, ну и решил, пусть будет, как будто его убил один из ревнивых мужей.

– А деньги?

– Пришлось взять. Потом я устроил беспорядок, как будто в комнате что‑то искали. Носовым платком вытер все кругом, так что вряд ли там остались мои отпечатки. Тогда‑то, верно, и уронил коробочку. Заметил я ее уже потом, когда стоял на коленях возле трупа.

Линли подался вперед:

– Как ни ужасно, Родерик, но все же смерть Мика была несчастным случаем. Падение, каминная полка. А как насчет Брука? Вы же были повязаны одним преступлением. Чего вы испугались? Даже если он понял, что вы убили Мика, он промолчал об этом. Посадив вас в тюрьму, он бы посадил и себя тоже.

– За себя я не боялся.

– Тогда зачем?..

– Ему был нужен Питер.

– Нужен?..

– Он хотел избавиться от него. Когда я вернулся со спектакля в пятницу, Брук ждал меня тут. Прежде мы, как вы понимаете, не встречались, однако ему не составило труда отыскать мой дом. Он сказал, что Мик проговорился в присутствии Питера. Он был напуган. Он хотел, чтобы я каким‑то образом укоротил Мику язык.

– Ну, так вы это уже сделали, – заметил Сент‑Джеймс.

Тренэр‑роу никак не отреагировал на неприятное для него замечание.

– Когда на другое утро он узнал о случившемся, то сразу запаниковал. Прибежал ко мне. Ему казалось, что рано или поздно Питер вспомнит слова Мика, а тогда или пойдет в полицию, или сам будет искать, кого можно шантажировать. Питер, мол, никогда не жил самостоятельно, у него нет денег, и он уже угрожал Мику. Бруку во что бы то ни стало хотелось его убить. А мне надо было не допустить убийство.

– Боже милостивый, – прошептал Линли.

– Он сказал, что нет никакого риска, что он разыграет все так, будто Питер умер от передозировки. Не знаю, что он надумал, но я решил, что должен остановить его. Сказал, что у меня есть план получше, и назначил ему встречу на скале в субботу после обеда.

– Вы убили его?

– Я взял нож, но он был совсем пьян. Мне не составило труда столкнуть его вниз, и я надеялся, что полицейские посчитают это несчастным случаем. – Тренэр‑роу умолк и внимательно осмотрел свой стол, папки на нем, журнал, три фотографии, ручку. – Об этом я не жалел. Ни секунды. И сейчас не жалею.

– Но он уже дал Саше наркотик. Эрготамин с хинином. И сказал, чтобы она поделилась с Питером.

– Каждый раз я опаздывал. Проклятье. Чертова судьба. – Он зачем‑то принялся собирать в кучу бумаги, потом аккуратно сложил их и любовным взглядом обвел свой кабинет. – Этот дом был нужен мне для нее. Не мог же я привести ее в Галл‑коттедж. Смешно даже подумать о таком. А сюда она бы пришла. Без онкозима не было бы моей виллы. Двойная польза. Вы можете меня понять? Люди, которые иначе давно умерли бы, обретали вторую жизнь, а твоя мать и я наконец‑то были бы вместе. Этот дом был мне нужен для нее. – Держа бумаги одной рукой, другую он опустил в открытый средний ящик стола. – Будь тогда онкозим, Томми, я мог бы спасти и его. И спас бы, не раздумывая. Не важно, что я чувствовал к твоей матери. Надеюсь, ты веришь мне. – Он положил бумаги в ящик и придержал их рукой. – Она знает?

Линли вспомнил своего давно умершего отца, мечтавшую о счастье мать, брата, одиноко взрослевшего в Ховенстоу. Вспомнил он и тогдашнего Тренэр‑роу. Ему потребовалось немалое усилие, чтобы произнести:

– Она не знает.