Нет, возразила себе Надежда, хватит саму себя обманывать. Женщина действительно выглядит необычно, жутко даже, не случайно девчонка уступила ей место и шарахнулась от нее, как от чумной. И если бы не те двое мужчин, то Надежда, конечно, не обратила бы внимания, то есть, обратила бы, но не придала значения. Но ведь действительно с теми двумя случилась жуткая история. А что если сегодня она, Надежда, вечером включит криминальные новости, и Александр Каморный, который стал в последнее время ей просто как родной, потому что видит она его хоть и на экране, но гораздо чаще собственного мужа, так вот, Каморный расскажет ей, что сегодня вечером там-то и там-то произошло очередное убийство или самоубийство, и виноватой окажется эта женщина, сидящая напротив.

Женщина напротив подняла голову, затем встала, не меняя выражения лица и держась неестественно прямо, и направилась к выходу.

Заглянув ей в лицо, люди расступались. Надежда, держась в кильватере, тоже пробралась к двери и вышла следом за незнакомкой на «Горьковской». Поднявшись наверх, та средним шагом, не быстро и не медленно, направилась, надо полагать, к своей цели. Надежда припустила за ней, не очень скрываясь: во-первых, женщина явно была сосредоточена на своей внутренней жизни, а во-вторых, по иронии судьбы и по капризу погоды, на самой Надежде сегодня было пальто из той же непонятной микрофибры, только цвет его был не грязно-голубой, а серый, то есть неяркий, немаркий и абсолютно незаметный слякотной петербургской зимой.

Перешли Кронверский и углубились в проход между домами, затем вышли на улицу Братьев Васильевых. Женщина дошла до дома пять, свернула во вторую парадную, Надежда еле успела войти за ней, чтобы услышать, как на втором этаже открывают дверь своим ключом. Дверь захлопнулась. Надежда в это время преодолела один лестничный марш и успела заметить, в какую квартиру вошла женщина — номер 17. Потом она развернулась и пошла вниз, на первый этаж. В парадную влетел парень лет шестнадцати с пачкой писем и остановился у почтовых ящиков.

— В семнадцатую ничего нет? — рискнула Надежда.

Она рассчитала так, что парень явно не почтальон, а либо подрабатывает, либо помогает матери, и всех жильцов знать в лицо не может. Если бы на его месте была пожилая почтальонша, Надежда просто прошла бы мимо.

Парень поискал и протянул Надежде открытку, а сам хлопнул дверью и был таков. При свете тусклой лестничной лампочки Надежда прочитала имя адресата: Анищенко В. П.

Интересно, кто такой Анищенко — Валентина Павловна или Василий Петрович?

«Дорогую Лерочку, — прочитала Надежда, — поздравляю с праздником Восьмого марта! Желаю всяческих благ и здоровья. Тетя Аня».

Вот так. Стало быть, Анищенко Валерия Петровна. Или Павловна. Или Полиеновна.

Но кто бы она ни была, похоже, что к нашей истории она отношения не имеет. Пришел человек с работы в собственную квартиру, открыл дверь своим ключом — что тут странного, а тем более криминального? А что глядит мертвыми глазами, так, может, это у нее с детства такое выражение? А что люди шарахаются, так на людей ведь не угодишь. Не нравится — не смотрите…

«Ладно, — усмехнулась про себя Надежда, — если я и сделала глупость, то никто про это не узнает».

Она тихонько опустила открытку в почтовый ящик и поспешила домой.

Вечером, включив по привычке криминальные новости, пока муж нежничал с обессилевшим после кварцевания котом, Надежда опять узрела на экране поднадоевшую уже физиономию Александра Камерного. В деле о пожаре в ресторане вскрылись новые обстоятельства, установлено было совершенно точно, что сгоревший мужчина — это Веретенников Анатолий Викторович, бизнесмен, директор фирмы «Теллур».