Выходцы древней нечеловеческой расы сплетали свое колдовство, пробуждая руны к жизни, крепко держа в повиновении не ведающую добра и зла магию, что хранит верность лишь себе самой.

Теперь уже чары ширились сами по себе, изгибаясь, свиваясь и расползаясь, точно гибкие плети плюща, и наконец начали создавать то, ради чего были рождены на свет, сотворяя и уничтожая, поворачивая и искривляя, перебрасывая от одного к другому, нюхая, вкушая, касаясь, пока наконец сверхъестественная сила, сосредоточенная над Черным Мечом, не оказалась уравновешена и отмерена в точности, готовая высвободиться в любой миг...

Но песнь должна была продолжаться, чтобы удержать эту силу в повиновении, направить ее, обуздать и оседлать, насытить ее волей и заставить сделать выбор, хотя это нечто, эта первичная материя, по определению была на такое неспособна, она не умела сделать выбор, принять критерии добра и зла. А значит, ее следовало заставить...

Напитать психической энергией, направленной волей и моральной силой, готовой выдержать любой натиск как изнутри, так и снаружи, неспособной свернуть с избранного пути под воздействием уговоров или угроз...

Четыре существа воздействовали на пра-материю, - существа столь схожие, что были в этот миг почти одним разумом и плотью.

Они устремляли ее вниз, по Черному Мечу, служившему проводником их силе, внутрь живого камня, внутрь скалы, из которой были высечены чаша и постамент многие тысячи лет назад...

Чтобы изменить ее - чтобы не осталось ничего даже близко напоминающего камень, - обратить в сгусток энергии столь необоримой силы, что даже самим адептам невозможно было вообразить ее мощь...

И теперь энергия эта, вихрящаяся, кружащаяся, сверкающая, слилась с песнью сестер, Эльрика и рунного меча, и голоса их вознеслись к небесам, слышные по всему мирозданию, в каждой сфере, в каждом мире и измерении. Слышные и сейчас, в этот самый миг, где-то, неведомо где, ибо так они будут звучать вечно, покуда существует вселенная. То была песнь-обещание, песньклятва, песнь-награда. Обещание гармонии, клятва любви, торжество мироздания, обретшего Равновесие. И эта метафизическая гармония помогла им покорить Силу - а затем вновь высвободить ее...

... Высвободить и создать три новых Магических Предмета, показавшиеся, когда растворился в воздухе фонтан, вокруг Черного Меча, в центре небольшого круглого бассейна...

...Три меча, размерами и весом напоминавшие Буреносец, но в остальном совершенно разные.

Первый был из слоновой кости, с костяным клинком, на удивление острым, костяной гардой и костяной рукоятью, опоясанной золотыми кольцами, словно вросшими в кость.

Второй меч был золотым, такой же острый, как и первый, и отделанный черным деревом.

Третий же оказался из серовато-голубого гранита, украшенный серебром.

Таковы были мечи, что скрывала руна, обладавшие ныне силой под стать Буреносцу...

Принцесса Тайарату, в развевающемся золотом одеянии, протянула золотистую руку к золотому мечу и с глубоким вздохом прижала его к груди...

Ее сестра Мишигуйя, в серовато-голубых шелках, потянулась за гранитным мечом и расплылась в блаженной улыбке...

А принцесса Шану'а, серьезная и строгая в своем белоснежном платье, взяла меч слоновой кости и поцеловала его.

- Теперь, - обернулась она к остальным, - мы готовы дать бой владыкам Хаоса.

Эльрик, обессиленный колдовством, пошатываясь, забрал свой собственный меч, положив на его место рунный жезл.

Эльрик, сын мой, отыскал ли ты ларец? Сестры вернули его тебе?

Голос отца. Намек на то, что ему предстоит испытывать до конца дней своих, если он потерпит неудачу. А по всему похоже, что так оно и случилось....

Эльрик, время вышло. Мои силы на исходе... Я должен идти к тебе, сын мои... К тому, кого я ненавижу всех сильнее во вселенной... Дабы пребывать с ним вечно...

- Я не нашел твой ларец, - прошептал альбинос, и сестры с удивлением воззрились на него, точно собираясь что-то спросить, как вдруг в сад ворвался запыхавшийся Коропит.