Супруг Валерий, разумеется, знал об этом и был доволен, что отхватил себе такую видную женщину. В ночном клубе, которым он владел, имелось полным-полно девушек на любой вкус, однако мало кто из них мог сравниться формами с Валерией. На его взгляд, единственным недостатком являлось то, что волосы у нее были темно-русые и красила она их в рыжий морковный цвет, тогда как Валерий делал стойку на жгучих брюнеток. Он и сам был брюнетом. В его внешности угадывалось нечто восточное, особенно когда он отращивал небольшую, тщательно подбритую бороду. Нос полумесяцем, черные брови и глаза, чувственный рот.

Женщины первым делом замечали не внешность Валерия Русанова, а его манеру поведения. Он держался и вел себя как положено состоятельному, преуспевающему бизнесмену. Его жесты были властными, речь — уверенной, взгляд — прямым, позы — расслабленными. Положение избавляло его от необходимости суетиться, спешить, подлаживаться, заискивать и совершать множество подобных унизительных мелких дел, без которых не обойтись на нижних ступенях социальной лестницы.

Дочь была уже достаточно взрослой, чтобы не только чувствовать, но и понимать особое, привилегированное положение своего отца. Это наполняло ее той особой непроизвольной гордостью, которой девочка так и светилась, находясь на людях и среди сверстников. Она осознавала, что ее папа особенный, не чета множеству других пап, и вела себя соответственно. Не настолько вызывающе, чтобы в школе ее считали задавакой, но и без лишней скромности. Виктория в своем классе была отнюдь не серой мышкой.

— Папа, — сказала она, поглядывая на Валерию, намазывающую тосты маслом, — а почему мама сегодня такая веселая?

— А ты у нее спроси, — улыбнулся Валерий.

Несмотря на то, что есть он старался предельно аккуратно, в бороде его, как обычно, выделялись две или три крошки. Валерия посмотрела на них, почувствовала мгновенное легкое раздражение и, чтобы компенсировать его, тоже улыбнулась:

— Папа у нас хороший, — сказала она, — вот я и улыбаюсь.

— Папа хороший, — согласилась Виктория. — Самый лучший даже.

— Стараюсь, — произнес Валерий с короткой самодовольной улыбкой.

Он широко открыл рот и отправил туда треугольный тост, врученный ему Валерией. Тост поместился там целиком, но на бороде появилась новая крошка. Пока Валерий хрустел тостом, она протянула ему салфетку.

— Потом, — сказал он, отведя ее руку. — Я не просил.

На лице Валерии проступило новое выражение. Теперь она не казалась радостной и счастливой. Ее коричневые глаза сделались непроницаемыми. Она опустила голову и принялась есть. Ее плечи были очень прямыми. Взглянув на нее, Виктория тоже села прямо и вытянула шею, чтобы казалась длиннее и тоньше.

— У меня юбка закашлатилась, — сообщила она. — Школьная. Неприлично ходить в такой.

— Новую купим, — пообещал Валерий, не переставая жевать. — Напомни вечером. Поищем в интернете.

— Почему не в магазине? — надулась Виктория. — Мне еще много чего надо.

— Тогда терпи до выходных, — сказал он, пожимая плечами. — У меня работа.

— Я не хочу до выходных. Я хочу сегодня.

— Вика! — прикрикнула на дочь Валерия. — Что это еще за тон? Ну-ка, смени быстро. Не то не будет тебе ни юбки, ни всего остального.