Молодой человек, совершенно успокоившись и отогнав от себя мимолетный страх, стал думать о Марии Бюртель, овладевшей всем его существом.

Джордж и Мария были теперь женихом и невестой, подобно Эве и Эдварду. Они знали, что должны принадлежать друг другу, твердо веря, что ничто в мире не может разъединить их, стать между ними. Они ощущали силу отцовского благословения, не боялись людей, не боялись невзгод и твердо шли к счастливому будущему, полные непоколебимой уверенности во взаимной привязанности.

Джордж и Мария любили друг друга! Это говорит о многом. Джорджу стоило только задуматься, как перед ним представал образ Марии. Стоило Марии закрыть глаза — и она видела своего жениха.

Все было настолько безоблачным, что следовало ожидать грозы.

Однажды вечером Джон Малькольм, уезжавший с утра, вернулся к ужину. Он быстро прошел к себе в кабинет для того, чтобы сменить одежду и вернуться к детям. Множество писем на имя Джона Малькольма лежало возле его прибора. Два из них отличались атласной бумагой и толщиной и были запечатанны красным сургучом. На одной из печатей красовался герб Англии. На другой было изображение индийского божества.

Джон Малькольм, пробежав глазами адреса, положил письма на стол, не распечатав ни одного из них, и воскликнул со смехом:

— Отложим серьезные дела в сторону! Проделав сегодня верхом двадцать миль, я вполне заслужил двухчасовой отдых!

Мария наполнила хересом стакан из богемского хрусталя.

— Выпейте вина, милый батюшка! — сказала она с ангельской улыбкой, подавая стакан сэру Джону.

— Благодарю, милое дитя, — ответил судья. Выпив вино, он прибавил, целуя молодую девушку. — Отцовский поцелуй ангела заставляет забыть усталость, жажду, голод!

— Батюшка, — спросил Джордж, — неужели вы действительно сегодня проскакали двадцать миль?

— Не меньше, друг мой.

— По ведь вы рискуете здоровьем!

— Ты же видишь, все как раз наоборот. Я здоров, как никогда.

— Потому что вы скорее счастливы, чем благоразумны! Но все это плохо кончится!

— Ну, ну! не брани своего отца! Главные труды закончены! Я завершил посев, и час жатвы приближается!

— Что, конечно же, не помешает вам завтра продолжать жизнь, которую можно назвать самоубийством!

— Вот в этом ты глубоко ошибаешься…

— Почему?

— Завтра я отдыхаю.

— Отдыхаете? — прошептал Джордж с комическим удивлением.

— Да… да… да… — ответил, смеясь, Джон Малькольм, — да, сто раз да, завтра я отдыхаю!

— Хотел бы не сомневаться, но что–то верится с трудом!

— Напрасно.

— Так вы почувствовали, наверное, упадок сил?

— Нет, но сегодня я сделал открытие, постоянно ускользавшее от меня. С этого часа я буду работать у себя в кабинете и надеюсь, что скоро добьюсь блестящих результатов.

— Ах, батюшка! — вскричал обрадованный Джордж, — какая приятная новость. Наконец–то вы окажетесь среди нас. Нам больше не придется жить в доме, в котором хозяин постоянно отсутствует.

Джордж выразил общую мысль, поэтому благодаря приятной новости обед был весел и очень оживлен.

Когда подали десерт и слуги удалились из комнат, поставив на стол портвейн и другие вина, судья начал распечатывать письма одно за другим. По–видимому, они были малоинтересны для него, потому что, пробегая их глазами, он бросал прочитанное на пол. Скоро из всех писем осталось только два, о которых мы уже упоминали.