— И тогда мы все погибнем! — невольно нахмурившись, проговорил Ахилл. — А зачем это сделано?

Полит лишь развел руками, и вместо него ответила Гекуба, до сих пор почти все время молчавшая:

— Мы не знаем, что задумывали наши предки, создавая это невероятное сооружение. Быть может, то была грандиозная ловушка для возможных врагов, вздумай они захватить дворец. В любом случае, разрушить зал извне нельзя, и тот, кто разобьет колонну, действительно, погибнет сам…

Ее низкий и глубокий голос здесь, под этими сводами, среди громадного пустого пространства, звучал особенно сильно и красиво. Ахиллу нравилось слушать, как она говорит, так же, как нравилась ее плавная, легкая походка — она будто шла по воздуху, — ее движения, исполненные молодой, уверенной силы и изящества, ее лицо, затененное дымчатым золотистым покрывалом.

Что–то в Гекубе неведомым образом притягивало его, что–то, вовсе не связанное с ее женской красотою — Ахиллу никак не могла понравиться женщина, которая была двадцатью семью годами старше него. То было влечение, похожее на неосознанную тоску — он испытывал грустную нежность, непонятно чем вызванную. Ему было приятно, когда Гекуба с ним заговаривала, когда она шла рядом с ним, когда смотрела снизу вверх большими светло–карими глазами.

Они путешествовали по дворцу вчетвером (считая лекаря Кея, который все время отставал, исчезал, а потом вновь нагонял их). Но по дороге к ним то и дело присоединялся либо кто–нибудь из Приамова семейства, либо любопытные придворные, или рабы, которым тоже страшно хотелось поближе рассмотреть Ахилла. Они находили повод с чем–нибудь обратиться к царице или к Политу, а то предлагали поднос с бокалами подслащенной медом воды, или просто делали вид, что идут по своим делам и пройти часть пути вместе с царицей и ее гостем им пришлось чисто случайно…

Самые юные из Приамидов — Троил и Поликсена, появились будто из–под земли и уже не отставали, будучи уверены, что их не прогонят.

— Поликсена у нас самая маленькая, младшая, — небрежно сообщил Полит. — Ей все прощается, все позволяется. Вот она и вытворяет иногда все, что захочет. Поликсена, тебе не кажется, что это невежливо?

— А при чем тут я? — черные кудряшки Поликсены возмущенно запрыгали по плечам. — Я же с Троилом. Он все и решает.

— Вали на меня, вали! — буркнул мальчик. — Вот так войны и начинаются…

Выйдя из «зала титанов», они спустились на первый этаж.

Дворец Приама, единственный во всем городе, был трехэтажным, тогда как прочие дворцы и дома знати состояли из двух этажей, а вся остальная Троя была одноэтажной. Он представлял собою в плане пять прямоугольных зданий, среднее из которых выступало вперед. Это была центральная часть дворца, украшенная двумя портиками — один над другим, и ведущей к ним лестницей, отделанной дорогим желтым мрамором. Сам дворец был снаружи почти весь белый, только фриз и некоторые простенки украшали орнаменты и фрески. Прямоугольные крылья здания имели внутренние дворы и пристройки, их соединяли крытые галереи, а внутрь каждого двора выходили террасы. Внутренние дворы представляли собою прекрасно ухоженные садики, где росли, кроме всего прочего, и фруктовые деревья — их плоды постоянно пополняли запасы дворцовой кухни.