— Да какое там — зашибал, — поморщился дядечка. — Один-единственный раз, уже незадолго до смерти, получил выгодный заказ: памятник Ленину сделать. Да и то ему ни копейки не заплатили. У коммунистов деньги кончились.

— Это тот памятник, что на центральной площади стоит? — спросил Дураков.

— Да нет. Тот Ленин огромный. А отцовский Ленин крохотный. Его у первой автобазы поставили. Директор автобазы — старый коммунист. Вот он и купил у меня статую. Конечно, не за те деньги, какие отцу обещали.

— А вы бы нашли покупателя повыгоднее, — сказала Синичкина.

— Да кому сейчас нужен памятник Ленину? — невесело усмехнулся сын Пипеткина. — Я рад, что хоть за такие-то деньги продал.

— А у вашего отца друзья были? — спросил Федька.

— Нет, не было.

— А братья и сестры у вас ость?

— Нет, я один.

— А ваша мама жива? — спросила Элька.

— Нет, умерла.

«Нет… нет… нет…» Ниточки обрывались одна за другой. Может, у Пипеткина и белого пиджака не было?

Набравшись решимости, Дураков задал прямой вопрос:

— А белый пиджак у вашего отца был? Дядечка недоуменно приподнял брови.

— Пиджак?

— Да, белый.

— Ну был. А что?

— Ничего, — сказал Федька. — Просто так интересуюсь. — И тут же задал еще один прямой вопрос, да такой прямой, что прямее некуда: — А золотая скульптура девушки у вашего отца была?

Синичкина бросила на Дуракова быстрый взгляд. В этом взгляде ясно читалось: «Ты что, Дураков, совсем дурак?!»

А дядечка как ни в чем не бывало ответил:

— Почему — была? Она и сейчас есть.

— Где?! — вскричали ребята.

— Да вон там, за шкафом, — показал дядечка на старый громоздкий шкаф. — Капа хотела и ее продать, но я не позволил. Пусть хоть что-то на память об отце останется.

Федька и Элька разом подскочили к шкафу. И увидели девушку с золотым лицом, золотыми волосами, в золотом платье и с золотыми руками, скрещенными на золотой груди.

Глава 25

Памятник в памятнике

— Конечно, она никакая не золотая, — сказал дядечка. — Мы с женой просто ее так называем. На самом деле это глиняная статуя, покрашенная золотистой краской…

Федька на всякий случай постучал по «золотой» девушке, чтобы удостовериться, что она из глины.

А дядечка продолжал:

— Это копия работы итальянского скульптора Паоло Карлизи. С оригиналом связана одна печальная история, произошедшая здесь, под Старокозельском, в позапрошлом веке. Да вы, наверное, знаете…

— Знаем, — кивнул Дураков. А Синичкина сказала:

— А я слышала, что статуя Луизы Дюваль до сих пор не найдена. С чего тогда ваш папа копию делал?

— Так осталось очень много письменных свидетельств о том, как выглядела скульптура. Вот отец по ним и вылепил.

— Ясненько, — пробурчал Федька. — Ну ладно, мы пошли. До свидания.

— То есть как пошли? — удивился дядечка. — Вы же хотели, чтобы я поделился с вами воспоминаниями об отце.

— А вы уже поделились. Нам этого вполне достаточно. Верно, Эль?

— Ну да, — осторожно ответила Синичкина, не понимая, что задумал Дураков.

На улице Элька так и сказала:

— Федь, я не понимаю, что ты задумал.