— Ничего я не задумал.

— А зачем мы тогда ушли? Нужно было его еще порасспросить. Ясно же, что этот Харитон со своей Капой знают, где золотая статуя.

— Ни фига они не знают. Если бы знали, давно б её продали. И не жили бы в задрипанной пятиэтажке, а за границу смотали.

— Вообще-то да, — согласилась Синичкина.

— И Пипеткин наверняка хотел ее продать, — продолжал Дураков, — но не успел, потому что скоропостижно скончался… Интересно, куда же он ее мог спрятать?

— Ой, да куда угодно, — сказала Элька.

— Ну, нет. Куда угодно статую не спрячешь. Это ж тебе не пуговица… — И тут Дуракова осенило — почти так же, как осеняло Молодцова.

— Элька! — закричал Федька. — Я понял, понял!..

— Что ты понял?!

— Я понял, куда Пипеткин спрятал «золотую бабу»!

— Куда?

— В памятник!

— В какой памятник?

— В памятник Ленину, который стоит у автобазы. Внутри этого памятника и находится Луиза Дюваль.

— Как это — внутри?

— Ну не то чтобы внутри, — поправился Дураков, — а просто Пипеткин золотую бабу гипсом залепил, приделал ей бородку, усы, кепку… Вот тебе и Ленин получился.

— Чушь, — коротко бросила Синичкина.

— Почему — чушь?

— Да потому!

Федька вспыхнул как порох:

— Версия Димыча про гроб с двойным дном и картину тоже смахивала на чушь! А оказалась правильной!

Это был веский довод.

— Ну хорошо, может, и не чушь, — сказала Элька. — Надо проверить.

— Вот именно! Поскакали на автобазу!

И ребята, пришпорив Орлика с Гавриком, пустились вскачь.

Автобаза № 1 располагалась в глухом переулке. Жилых домов тут не было, одни производственные корпуса. Но через проходную никто не входил и не выходил — то ли был выходной, то ли забастовка. И из ворот автобазы никто не выезжал. На воротах висел ржавый замок. В общем, полнейшее безлюдье. Только один Ленин сиротливо торчал посреди цветочной клумбы.

Памятник и вправду оказался небольшим — где-то метр с кепкой, зато постамент был в два метра. Федька направил коня прямо на клумбу и, будто заправский цирковой наездник, встал ногами Орлику на спину, оказавшись, таким образом, лицом к лицу с Лениным.

Дураков внимательно вгляделся в ленинские черты, ища в них сходство с чертами Луизы Дюваль.

— Ну что? — спросила Элька, гарцуя на Гаврике.

— Не пойму, — откликнулся Федька. —

Борода мешает. Дай-ка какую-нибудь железяку.

— Зачем?

— Отобью эту дурацкую бороду,

— Ты с ума сошел, Федя! — возмутилась Синичкина. — Знаешь, как это называется? Вандализм!

— Да ладно тебе, — сказал Дураков. — Все равно снизу не видать — с бородой он или нет,

Элька медлила,

— Ну быстрее, быстрее, Эля, — поторопил ее Федька. — А то сейчас кто-нибудь появится.

Синичкина соскочила с Гаврика и нехотя принялась искать железяку.

— Здесь только кирпичи валяются.

— Ну давай кирпич.

Элька подала Дуракову кирпич. И Федька этим кирпичом — бац! — по бороде. И еще раз — бац!

— Ох, Федя, заберут нас с тобой в милицию, — посетовала Синичкина.

И как в воду глядела. Откуда ни возьмись, появился милиционер.