Но небо молчало, и на сердце Лучехвоста становилось всё тяжелее. Он ждал, но ответ не приходил. Предки не послали ему знака ни в шелесте ветра, ни в форме облаков, ни в сиянии солнечных лучей. Впрочем, на что он мог надеяться? Если звёздные воины не захотели говорить с ним у Материнского Истока, то почему они должны помогать ему теперь?

Лучехвост был совсем один - одинокий среди соплеменников, одинокий под звёздами. Возможно, само Звёздное племя не знает, зачем он живёт и что ждёт его впереди…

В долине закричала птица, ей отозвалась другая. Лучехвост склонил голову, жадно впитывая звуки птичьей переклички.

«Наверное, птицам и в голову не приходит тревожиться о том, что думают о них мёртвые птицы, живущие где-то на звёздах… Вряд ли они спрашивают у них, что ждёт их впереди!»

Лучехвост встрепенулся. Ответ пришёл сам собой. Почему он должен ждать, когда предки соизволят обратить на него внимание?

«Я сам выберу свою судьбу. И никто меня не остановит - даже Звёздное племя!»

Глава III

Лучехвост выскочил из своего гнёздышка, приготовившись отправиться в рассветный патруль. Олень и Землерой ещё мирно сопели на своих подстилках, оба даже не пошевелились, когда Лучехвост прошёл мимо. Что ж, в этом не было ничего удивительного - они вчера очень поздно вернулись с Совета. Лучехвост не стал ждать возвращения соплеменников и лёг спать. Какой смысл лишать себя сна ради того, чтобы услышать новости, которые будут повторять и пересказывать целый день?

Потягиваясь, Лучехвост вышел из высокой травы. В овраге стоял сырой, как вода в низине, туман. Первые лучи рассвета только-только начали пробиваться сквозь марево, когда Лучехвост подошёл к куче с добычей и склонился над одеревеневшим тельцем мыши, одиноко валявшимся на мёрзлой земле. Взяв дичь в зубы, он понёс её в детскую, стараясь отогреть своим дыханием. Мышка должна хоть немного оттаять к тому времени, как Светлокрылая и котята откроют глаза.

Прошла уже четверть луны с той ночи, когда на свет появились Крапивничка, Щетинка, Шустрик и Зайка. Лучехвост до самозабвения любил их и гордился, как только может гордиться брат. Банда маленьких разбойников уже успела облазить весь лагерь: они побывали в каждой палатке, путались у всех под лапами, засыпали взрослых вопросами и просили поиграть с ними в страшного барсука.

Когда Лучехвост просунул голову в детскую, Светлокрылая приподнялась со своей подстилки и сонно заморгала:

- Это ты, Лучехвост?

- Да, - прошептал он.

- Уходи! - буркнула Светлокрылая. - От тебя одно только беспокойство! Котята полночи не могли уснуть и никому поспать не давали, а всё из-за тебя! Зачем ты рассказал им про Совет? Кто тебя просил волновать малышей перед сном?

Лучехвост так быстро выдернул голову назад, что расцарапал ухо о шип утёсника. Но эта боль была ничем по сравнению с той, какую причинили ему резкие слова матери.

Яблонька сонно потягивалась возле палатки воителей, Зайцелов топтался на краю Ложбины Собраний, а Тучегон уныло обнюхивал пустой пятачок мёрзлой земли, где вечером была куча с добычей.

- Надо бы поохотиться, - пробурчал он, поднимая голову.

- Я готов! - откликнулся Лучехвост, выпуская когти.

Яблонька первая пошла к выходу, за ней поспешил Зайцелов, Тучегон же помчался со всех лап, чтобы обогнать их и занять место во главе патруля.

Лучехвост поспешил за ними, прислушиваясь к звону мёрзлой земли под лапами. Выскочив на пустошь, он остановился и огляделся по сторонам.

- Куда пойдём?

- Пожалуй, стоит попытать счастья возле Четырёх Деревьев, - предложил Тучегон. - В такие холода дичь надо искать ближе к лесу.