Дошли быстро. До квартиры почти добежали. Зимин долго возился с замком – руки дрожали.

Мать ждала в коридоре. Она забрала у Зимина продукты, пересчитала в ладони мелочь и протянула сыну десятку.

– Спасибо, ма, – Зимин спрятал десятку в карман.

– Отец собирается лодку резиновую купить, – как обычно, сообщила мать. – Летом поплывем по северным рекам.

– Здорово, ма, – улыбнулся Зимин. – Классно. Мы ко мне пойдем, у нас завтра математика. Повторим.

– Идите, – кивнула мать, – а я рыбу пока пожарю. Есть ведь будете?

– Будем, – быстро ответил Ляжка.

– Ну и хорошо. – Мать ушла в кухню.

Зимин и Ляжка укрылись в комнате.

Комната у Зимина была небольшая, но путевая: телек, мультиплеер, стены в излюбленных плакатах – тут тебе и «Анаболик Бомберс», тут тебе и «Черный Бим», тут тебе и британский флаг, и Мисс «Сливочная Европа—2004», все как надо, все как водится у настоящих людей. В углу он – великий и могучий компьютер – подарок папахена, награда за среднюю успеваемость и надлежащее поведение в позапрошлом году. В такой комнате можно было счастливо прожить всю жизнь, Зимин в этом не сомневался. Если бы еще в стене был люк, из которого пару раз в день вываливались бы пицца и бутылка сока, Зимин взял бы и задвинул входную дверь шкафом, чтобы не лезли к нему эти, которые снаружи.

– Нормальная у тебя матуха, – позавидовал Ляжка. – Классная. Не то что у меня, у меня просто выдра. Одни макароны. А твоя вон рыбу готовит…

– А… – протянул Зимин. – Дура…

Он закрыл дверь и приложил к ней ухо. Мать жарила рыбу, было слышно, как шипит и стреляет масло, как брякает о сковородку лопатка. Отец любил жареную рыбу, это было фамильное.

В двери имелась щеколда – как символ невмешательства родителей в частную жизнь их сына, щеколду закрывать запрещалось, за закрытой щеколдой могли происходить «ненужные вещи». Так считала мама, отец с ней, в общем-то, был согласен.

Зимин сел на диван.

– Давай, – он протянул руку.

Ляжка извлек толстыми пальцами переносной диск и передал его Зимину. Зимин взял плоскую коробочку. Руки у него слегка дрожали, и ему пришлось подвергнуть себя психическому усилию, чтобы эту дрожь унять – переносные винчестеры были устройствами хрупкими и часто ломающимися, тряска им была ни к чему. А этот еще и подержанным был, причем изрядно подержанным.

– Не кони, – усмехнулся Ляжка. – Все рулем.

Диск был совсем обычный. Заурядный. Серебристая коробочка, вот и все. Внутри пощелкивают головки. Зимин повертел его и так и сяк, даже понюхал, но ничего выдающегося не обнаружил, кроме, пожалуй, глубокой царапины на поверхности. Зимин никогда не подумал бы, что такая великая вещь, как «Место Снов», может храниться в таких обыденных недрах. К тому же с царапиной.

Царапина Зимина обеспокоила, царапина могла помешать нормальному чтению секторов, поэтому взволнованный Зимин достал специальный спрей и на всякий случай опрыскал сомнительную борозду. Ляжка перехватил спрей, прочитал содержимое и прыснул себе в нос, отчего глаза у него еще больше вылезли из орбит.

– Для настроения, – пояснил он. – А то в башке туман какой-то…

Зимин выждал минуту, пока царапина не затянулась, и подключил диск к компьютеру.

Диск зажужжал и замигал голубым светодиодом, Зимин облегченно вздохнул и приблизился к экрану. Ляжка пристроился справа. Зимин растянул наушники, один себе, другой Ляжке, они затаили дыхание и стали смотреть.

– А ты, вообще, если честно, зачем все это заварил? – неугомонный Ляжка вытянул из обоймы на столе DVD с игрушкой.