|
– Мой брат говорит, вы внук того капитана Калрсена, – как многим японцам, проговорить это имя далось ей непросто. – Я изучала про капитана Калрсена. Он ожидал продолжения, но женщина, похоже, предпочитала молчать. – Как его звать? – спросил он наконец. – Карло Пасколи. – Итальянец? – Корсиканец. – Где вы его встретили? – В лифте Китсон Билдинг. – Когда? – Полтора месяца назад, восьмого июня. – От Карлсена не укрылась ее точность. – Месяц после того, как я вышла замуж. – Она опустила глаза, щеки зарумянились. Карлсен понимал ее неловкость. Легкий акцент, путаница в произношении «л» и «р» – все указывало на то, что воспитывалась она в Японии. Потому и происхождение и культура затрудняли разговор с незнакомым человеком (пусть даже ему можно доверять) о личных проблемах. – Вы любите своего мужа? – спросил Карлсен. – А… да. (Так и не поднимая глаз). – И когда повстречали того человека, все равно любили? – Конечно. – Тогда как все это произошло? Она медленно посмотрела ему в глаза. Понятно: решилась. Вот тот момент, который видишь так часто – когда пациент решает выложить все. – Я работаю на 392 этаже Манхаттан Билдинг, он – на 393. У него работа начинается с половины десятого, и у меня тоже. Так мы постепенно и стали видеть друг друга каждый день. Ханако сделала паузу: рассказывать оказалось труднее, чем она ожидала. – Он стоял возле вас? – Да. В то первое утро лифт был полон, и мы стояли вплотную. – Вы что нибудь почувствовали? – Тогда еще нет. – Но и на то, что стоите впритирку, тоже не возражали? У нее чуть шевельнулись губы. Американка на ее месте пожала бы плечами, бросив что нибудь вроде: «Что делать? Америка!». – Вы какое то внимание на него обратили? Она покачала головой. – А он на вас? – То же самое. – Так когда вы впервые его заметили? – На третий день. – Такая точность в очередной раз указывала, что Ханако не раз восстанавливала для себя всю цепочку событий. – А на второй что было? – Он был там, но я его не заметила. – А на третий? – Мы в лифт вошли последними. Он опять стоял от меня очень близко. – Голос слегка дрогнул. – На этот раз я почувствовала что то… очень приятное. – Как именно? – ответ был известен, но надо было принять неискушенный вид. – Такое… тепло. Тепло, растекается. И даже, когда лифт был уже почти пустой, он так и стоял чуть не вплотную. – Он что нибудь говорил? – Нет. Через секунду я вышла… Карлсен ждал. – Назавтра было еще сильнее. В лифте было не так людно, но он все равно стоял почти рядом. – Вы пытались подвинуться? – Нет. Стыдно было, из за мужа, но мне хотелось, чтобы он стоял вплотную. Вы понимаете? – Да. – Это был конец пятницы. Вскоре мы в лифте остались одни. Он опять подошел и встал около меня. – Вы разговаривали? – Нет. – Смотрели друг на друга? – Нет. – Что вы чувствовали? Чуть помедлив в нерешительности; она сказала: – Чувствовала, будто я вообще без одежды. – Вы были сексуально возбуждены? Она посмотрела ему в глаза – близко, вплотную. – Да. – Чувствовалось, что исповедь действует на нее облегчающе. – И что произошло? – Я вышла из лифта и пошла не оглядываясь. – Когда что то действительно произошло? – Через два дня, в понедельник. |
