— Прошу прощения, док, — сказал полисмен, отходя от двери.

Джек заглянул в несколько палат и, не обнаружив там Лори, остановил какую-то медсестру, спешившую по коридору с пробирками в руках. Когда Джек назвал имя, та, вспоминая, на мгновение подслеповато прищурилась.

— Она в «экстренной помощи», — ответила женщина, указывая куда-то в глубь здания. — Палата двадцать два.

Когда Джек нашел ее, Лори была совершенно одна. В изголовье стоял экран с показаниями пульса и давления. Она лежала с закрытыми глазами, положив руки со сплетенными пальцами на грудь. Если бы не ее бледная кожа, можно было бы предположить, что она находилась в состоянии умиротворения. Рядом стоял штатив капельницы с бутылочками и пластиковым пакетом с кровью, от которого тянулась трубочка к ее левой руке.

Джек подошел к ней. Он осторожно положил свою руку ей на плечо, не желая тревожить ее и одновременно ужасаясь, что она вдруг не очнется от сна.

— Лори? — тихо позвал он.

Лори с трудом приоткрыла тяжелые веки. Увидев Джека, она улыбнулась:

— Слава Богу, ты здесь.

— Как ты себя чувствуешь?

— Учитывая все происходящее, можно сказать, что хорошо. Анестезиолог уже побывал у меня и дал какое-то лекарство. Мне сейчас предстоит операция. Я очень надеялась, что ты успеешь до нее.

— У тебя разрыв из-за внематочной беременности?

— На это указывают все симптомы.

— Я так сожалею, что тебе приходится пройти через это.

— Разве тебе не легче от того, что все так случилось? Скажи честно.

— Нет, не легче. Наоборот, я страшно встревожен. Нельзя перевести тебя в другую больницу? Например туда, где работает твой отец?

Лори слабо улыбнулась. Анестезия начинала действовать, и от этого ее улыбка казалась безмятежной. Она покачала головой.

— Я уже спрашивала у своего доктора, но боюсь, что у меня сейчас нет других вариантов. Она считает, что у меня продолжается внутреннее кровотечение, так что времени, сам понимаешь, нет. — Она слегка сжала руку Джека. — Я знаю, о чем ты думаешь, но сейчас вроде бы все в порядке. Тем более что ты уже здесь. Хоть теоретически я и рискую продолжить «серию», но полагаю, что риск не так уж велик. В пользу этого говорит еще и тот факт, что Наджа сейчас вне игры.

Джек кивнул. Он понимал, что по логике вещей она права, однако это было слабым утешением, учитывая косвенность улик против Наджи. Ему не хотелось, чтобы Лори оставалась здесь даже временно, однако отсутствие других вариантов вынуждало его смириться с ситуацией. Во время переезда в другую больницу она могла бы умереть от потери крови.

— Все в порядке, — вновь сказала Лори. — Мне нравится доктор. И я ей верю. Я интересовалась, что будет со мной потом, после операции. Она сказала, что после операции меня переведут в ПНП.

— Что еще за ПНП?

— Постнаркозная палата.

— А что, у них нет послеоперационных палат?

Лори пожала плечами:

— Не знаю. Теперь это называется ПНП. Как бы там ни было, она сказала, что я, вероятно, пробуду там всю ночь. Независимо оттого, останусь ли я в этой больнице, она хочет, чтобы я была в отделении реанимации из-за потерянной крови. Ни одного из «серийных» случаев не произошло в реанимации — только в обычных палатах. Так что до завтра я буду чувствовать себя в безопасности, а потом можно организовать переезд. Я думаю, что отец сможет поместить меня в университетскую больницу, и если не новый доктор, то мой прежний гинеколог возьмет меня там под свою опеку.

Джек кивнул. Нельзя сказать, что его все это устраивало, но определенный резон здесь был.