— Да нормально чувствую.

— И печень не беспокоит? — продолжал допытываться Александров.

— Нет… — не слишком уверенно отозвалась я. Неуверенность объяснялась вовсе не сомнениями в работоспособности моих внутренних органов, а странными Сашкиными вопросами.

— Удивительно, с таким счастьем — и на свободе, — глумливо хмыкнул следователь, чем вверг меня в состояние легкого шока. На что, интересно, он намекает? Но Александров развивать мысль не пожелал, я — тем более, поэтому обрадовалась, когда Сашка переменил тему разговора: — Я, собственно, звоню поинтересоваться: удалось вам получить консультацию по ценным бумагам?

В вопросе явно заключался какой-то подвох, по понять, в чем он состоял, было выше моих скромных умственных способностей. Немного помявшись, я не очень решительно кивнула:

— Ага, удалось.

— Прекрасно. И как вас брокер встретил? Не обидел?

— Да ему вообще все было по барабану, — ляпнула я, вспомнив, в каком виде встретил нас Саламатин-младший, однако, спохватившись, что сболтнула лишнее, пояснила: — В том смысле, что все равно, кого консультировать.

— Вот и славненько, — обрадовался следователь, — стало быть, вы теперь просвещенные. Я тоже задумал на бирже сыграть. Начальство выписало премию по итогам квартала, хочу вот кое-какие акции прикупить. Поможете? — Я до того растерялась, что замешкалась с ответом. Мое молчание Александров истолковал по-своему: — Отлично. Так я вечером к вам заеду, никуда не уходите.

Последние слова следователя прозвучали угрожающе и сильно походили на последнее китайское предупреждение. Еще пару минут назад я была не против встречи с Сашкой, но того, что она состоится так скоро, никак не предполагала. А ведь у нас покойник на руках! Если Александров его увидит, даже подумать страшно, какие могут быть последствия. Из телефонной трубки неслись короткие гудки, тревожные и злые.

— Гад какой! — прокомментировала Катерина. Пересказывать ей наш разговор со следователем смысла не было: она все прекрасно слышала, прильнув ухом к другой стороне трубки.

— Кать, мне кажется, ему все известно, — упавшим голосом молвила я.

— Что именно?

— Ну, о Саламатине… О Никите, наверное, тоже…

— Глупости! Ничего он не знает. Да и откуда? Просто мент, скорее всего, решил вложить свои капиталы в ценные бумаги, чтобы хоть как-нибудь поддержать спадающие штаны. Хотя что на его гроши можно купить? Разве только акции какого-нибудь общественного туалета, — хохотнула Катерина. Нужно заметить, выпитая водка оказала благотворное влияние на наши с ней организмы. Одиноко сидящий Макферсон уже не вызывал никаких отрицательных эмоций и даже, казалось, слегка оживлял пейзаж. Но, несмотря на это, перспектива перемещения американца в дом соседа выглядела по-прежнему трудновыполнимой.

— Кать, — вернулась я к волновавшей меня проблеме, — что делать-то будем? Ведь Александров обещал вечером явиться. А тут американец мертвый…

Немного подумав, Катерина приняла мудрое, как всегда, решение:

— Свалим его пока в твоей спальне. Сашка вряд ли туда попрется.

— Почему это в моей? Давай уж лучше в твоей. К тебе в комнату он тоже не рискнет войти.

Однако осквернять свои апартаменты присутствием мертвого тела Катька не пожелала. В конце концов мы пришли к компромиссу: было решено закатать Макферсона в старый ковер и перенести в сарай, где хранились разные садово-парковые причиндалы вроде секаторов, граблей, лопат и прочей мелочовки. Только не стоит сразу записывать меня в садоводы-любители.