Кстати, а где они?

Закончив с последней магической фигурой, я вытер повлажневший лоб и поднял голову, только сейчас подумав, что умчавшийся за хозяином старик что-то долго возится. Но потом заметил замершего возле стены графа, с растерянностью изучающего мои художества, пугливо втягивающего голову в плечи Нирга, за спиной которого маячили оба охранника, и чуть не крякнул с досады.

Вот демон, что-то я увлекся.

К сожалению, есть у меня такая отрицательная черта — когда начинаю работать, напрочь перестаю замечать весь остальной мир. Однажды чуть землетрясение не пропустил, хотя земля под ногами тряслась так, что мой ученичок (чтоб он в жабу после смерти переродился) мог стоять только на карачках. А до меня дошло лишь тогда, когда от немилосердной тряски тяжелый фолиант с заклятиями свалился с постамента и отдавил мне свежую мозоль на большом пальце.

Такой вот я временами невнимательный некромант.

— Э-э-э, м-мэтр Гираш? — неуверенно позвал его сиятельство, когда мы пересеклись взглядами. — Что вы делаете?!

Я строго посмотрел на зависшего у него перед лицом грозно шипящего таракана, который наконец отрастил себе полноценные крылья, и кашлянул.

— Да, собственно, выполняю свое обещание. Нич, перестань пугать людей — они уже поняли, что за черту заступать не следует.

Его сиятельство машинально опустил глаза и на всякий случай отошел от натянутой в проходе тоненькой красной нитки, на которую я возлагал большие надежды.

— Разумеется, мэтр. Мы ни в коем разе не собирались вам мешать. Но все же объясните, пожалуйста, что это значит.

— Это значит, господин граф, что, пока мастер Лиурой разбирается с древними рунами, я взял на себя смелость обеспечить нам защиту от нежити. Надеюсь, вы ничего не имеете против? Замечательно. Тогда прошу вас не заходить во двор и ни в коем случае не наступить во-о-он на те черточки. И тем более не задеть ту тонкую нитку, да-да, вы совершенно правильно смотрите, потому что это может весьма плачевно отразиться на вашем самочувствии.

Граф зябко передернул плечами и попятился еще дальше.

— Благодарю вас, — кивнул я, а затем очень осторожно двинулся к воротам, аккуратно переступая через обсыпанные травками линии. — Я почти закончил, господа. Осталось нанести лишь пару завершающих штрихов.

— И что это будет? — хмуро спросил мой Годжа.

— Увидишь. Если повезет, — хмыкнул я, остановившись перед дырявой решеткой. — А теперь не мешайте, господа. Я должен сделать одну пренеприятнейшую вещь. Нич, иди сюда — мне понадобится твоя помощь.

Таракан, оставив людей в покое, послушно метнулся к воротам. Усевшись на подставленную руку, он старательно обнюхал мою кожу. Убедился, что человеком от меня не пахнет, и довольно фыркнул.

— Режь, — сухо потребовал я, закатывая рукав повыше. И Нич так же послушно выпустил жвалы, бестрепетно резанув ими по запястью. — Хорошо. Еще раз.

Тонкая с виду кожа, на которой весьма устрашающе смотрелся сложный рисунок из вен, поддавалась крайне неохотно. Острые как бритва жвалы фамильяра вонзались в нее с огромным трудом. С еще большим трудом они вспарывали ее обманчиво хрупкую структуру и уж совсем тяжело резали даже мелкие сосуды.

Ничу потребовалась не одна минута, чтобы качественно испортить мне руку. Несмотря на то что челюсти я ему сделал такие — любой упырь от зависти удавится. Но наконец ему все-таки удалось распороть запястье на достаточную глубину, и оттуда медленно, крайне неохотно полилась густая, тягучая, насыщенного черного цвета жидкость.

— Достаточно, — так же сухо велел я, и Нич поспешно облизнул перепачканные в крови жвалы.