– Ближайшее хранилище находится на территории заброшенной воинской части в ста километрах от города, если идти на север.

– Мы не дойдем туда, – мотнул головой парень.

– Почему? – поинтересовался Захар.

– К северной окраине ведут только два пути. Один – мимо завода. Второй – в обход всего города, через леса. Мы просто не пройдем там пешком с людьми. Среди нас есть старики и дети, которым крюк в триста километров не под силу. Они умрут. Ты предлагаешь оставить их здесь?

– Нет. Не предлагаю. Какое расстояние до северной окраины, если идти по дороге через завод?

– Не больше двадцати километров. Но как ты собираешься пройти там? Даже если нам удастся обойти завод незамеченными, сто пятьдесят человек не смогут не оставить следов. Релейщики погонятся за нами. Они заставят нас вернуться или убьют всех, кроме женщин. Они не допустят потери источника халявного топлива и пищи. А если они узнают про твое хранилище… Ты понимаешь, что до него не доберется никто, кроме них?

– Они не погонятся за нами, – уверенно сказал Захар.

– Почему это?

– Потому что мы их уничтожим.

Глава 15. Гнев обреченных

Бронетранспортер, урча, выкатился из гаража. Седой уставился в мутный триплекс. Привычно вырулил со двора, лавируя между ржавыми, полусгнившими легковушками, и повернул машину направо. Дорога была привычной и знакомой. А вот цель поездки немного отличалась. И Седой этому был рад.

Ночью, когда его по тревоге выдернули из-под одеяла и заставили колесить по городу в поисках беглецов, убивших Серегу Синявского и молодого на дверях, злой и не выспавшийся Седой очень сильно хотел, чтобы они встретились отряду на бронетранспортере. Две недели, две долбаные недели, вместе с тремя охотниками, он трясся в быстро промерзающем вездеходе. Вернувшись, он рассчитывал отсыпаться минимум несколько дней. И тут – на тебе. Сразу ему этот хрен не понравился, которого они с собой притащили. Какого ляда, спрашивается? И, главное, как мужики говорили, с Батей он нормально пообщался. Договорились до чего-то. А ночью завалил двоих и сбежал с девкой вместе. Сто процентов в школу погнали же. Вот козлы!

Вспомнив девчонку, что притащили в счет уплаты за проваленную норму, Седой облизнулся. Молодая, да и выглядит неплохо. Опять же – свеженькая. Седой надеялся договориться с Батей о «праве первой ночи». Бабы из школьного убежища были не чета тем, которых иногда привозили от жестянщиков. Те, даже если их отмыть-причесать, выглядели звереныши зверенышами. Правда, школьных им не попадалось с первых дней с тех пор, как их общину данью обложили, и троих утащили в качестве акции устрашения. Как-то все удавалось им норму сдавать. А Батя все в справедливость играл.

Многих мотивов начальника убежища Седой не понимал. К примеру, взять эту его идею о новом заселении города. Он ею бредил прямо. Что он тут заселять собрался? Руины? И кем? Бабы, даже изолированные в «питомнике», рожали крайне редко, несмотря на изобретенную Батей селекционную систему – простую до примитива. Женщинам в этой системе была отведена роль племенных животных. По графику, определенному Батей, самые крепкие и здоровые мужики убежища наведывались в «питомник». Раз в три недели к каждой, в среднем. А потом Батя, вооруженный просроченными тестами на беременность, пытался определить – не повезло ли кому-то. Седому везло дважды – после его визита реакция была положительной. Правда, оба раза сорвалось. В первый раз ребенок родился мертвым, во второй – случился выкидыш.