Кэтрин молча кивнула. Но в глазах ее стоял страх перед чужим и неведомым, с чем ей вновь предстояло столкнуться, и этот страх опять подтверждал то имя, которое дали ей индейцы.

Наступил день отъезда Кэтрин. Как всегда, на площади перед лавкой Лорена Брея, откуда отправлялась почтовая карета, собралась половина жителей Колорадо-Спрингс. Люди с явным облегчением поглядывали на молодую женщину, одетую в плащ Микаэлы.

Наконец погрузили и закрепили на крыше кареты весь дорожный багаж. Первые пассажиры уже сели на свои места.

Кэтрин повернулась к Микаэле.

Доктор Майк протянула ей конверт.

— Здесь мое медицинское заключение, — объяснила она. — В Балтиморе есть хорошие врачи. Я уверена, что они смогут вам помочь.

— Спасибо. — Кэтрин взяла конверт. И затем неожиданно обняла и прижала к себе Микаэлу. — Спасибо, доктор Майк. Вы очень хороший врач. И хорошая подруга.

Щеки Микаэлы вдруг начали пунцоветь.

— Боюсь, что не всегда, — ответила она.

Внезапно у почтовой кареты появился Салли.

— До свидания, Кэтрин, — сказал он, и в глазах его Микаэла заметила мерцание, какого никогда прежде не видела.

Кэтрин взялась за ожерелье, чтобы снять его с шеи и вернуть Салли.

Но Салли удержал ее:

— Нет, оставь это себе и вспоминай меня. Я тоже буду о тебе помнить.

И он помог Кэтрин подняться в карету.

Она села у окна и опустила его. Слезы стекали по ее щекам, и она стирала их ладонями.

Салли смотрел на нее, не сводя глаз. Затем взял ее мокрую от слез руку и молча держал в своей, пока карета не тронулась.

Микаэла безуспешно пыталась овладеть собой и справиться со своей болью.

— Колин, — сказала она наконец полузадушенным голосом. — Я вернусь домой позже. У меня еще несколько вызовов к больным.

И она повернулась и пошла прочь. Но путь ее лежал не в город, а из города; он вел ее в уединение гор и леса, куда-нибудь туда, где Микаэла смогла бы наконец побыть одна, дав волю своим чувствам и слезам.

Глава 4 ПРИВЕТЛИВЫЙ ДОМ

Душевная рана, нанесенная Микаэле этим небольшим эпизодом между Салли и Кэтрин, оказалась куда глубже, чем она могла себе признаться. Она отчетливо ощущала, что в ней происходят серьезные перемены.

Микаэла и раньше, до появления Кэтрин, никогда не могла твердо рассчитывать на постоянное присутствие Салли — он появлялся и вновь исчезал, когда ему было удобно, — но после истории с Кэтрин у Микаэлы появилось чувство, что и во многом другом на Салли не особенно-то можно положиться. И может статься, что за это понимание она когда-нибудь еще и спасибо скажет Кэтрин!

С улицы перед больницей до Микаэлы донеслись взволнованные голоса. Она отодвинула занавеску в сторону и выглянула наружу. Но то, что она увидела, так заинтересовало ее, что она тоже выбежала на улицу, где уже собралась возбужденная толпа.

— Это же ворье, попрошайки и жулики, — говорил Джейк Сликер своему приятелю Лорену Брею, указывая на повозку, только что прибывшую в Колорадо-Спрингс.

На бортовой платформе скрипучей повозки сидело полтора десятка детей. Они поглядывали на жителей Колорадо-Спрингс запавшими глазами, и по ним было ясно видно, что они уже очень давно не знали мыла и воды. По оценке Микаэлы, здесь были дети от четырех до шестнадцати лет. Одежда их представляла собой настоящие лохмотья, а тела по большей части находились в плачевном состоянии.

— Это дети из одного сиротского дома Нью-Йорка, — объяснил святой отец Джонсон и встал перед повозкой, будто желая загородить детей своей узкой грудью от критических взоров обступивших их горожан. — Я пригласил их приехать сюда по призыву организации «Дети в нужде», так как я убежден, что эти сироты обретут свой родной дом во многих семьях нашего города.