— Поезжайте вперед, я приеду немного позже, — ответил Салли.

Он выждал, когда Микаэла и мистер Стросс сядут в экипаж и отъедут, а потом прислонился головой к могучему дереву так, будто она внезапно налилась свинцом.

Микаэла предоставила мистеру Строссу свою приемную на весь остаток дня. Она уже пообещала другим, что примет участие в подготовке к свадьбе Хореса и Майры. И хотя она не умела плести венки из цветов, какая-нибудь работа для нее все равно найдется.

Грейс как раз была занята составлением меню, а Дороти Дженнингс наметывала на нужную длину рукава платья, которое хотела отдать Майре.

— Я так волнуюсь, — признался Хорес— Мне же придется произносить приветственную речь, а вдруг я ничего не смогу сказать?

— Да уж что-нибудь скажете, — подбодрила его Микаэла. — А лучше всего на крайний случай выучить наизусть стихотворение.

— А вы знаете какое-нибудь подходящее стихотворение? — Хорес смотрел на доктора Куин, как на своего ангела-хранителя.

— Я… — начала Микаэла. — Нет, к сожалению, — тут же и закончила она.

— Да знаешь, мама, ты знаешь, — возразил Брайен, и глаза его заблестели. — Я точно помню. Ты нам его рассказывала.

— Пожалуйста, доктор Майк, — включился в разговор священник. — Мы слушаем.

Микаэла переводила взгляд с одного на другого.

— Ну ладно, — сказала она, и по ней было видно, как она сожалеет о том, что выскочила со своим предложением. — Это стихотворение Роберта Бернса, оно было прочитано во время моего обручения с Дэвидом.

Взгляд Микаэлы был устремлен в далекое прошлое. Сколько времени минуло с тех пор! И все же она должна была признаться себе, что воспоминания о том далеком дне и обо всем, что за ним последовало, печалят ее до сих пор.

Но аплодисменты, которыми ее наградили слушатели, вернули ее из грустных воспоминаний к действительности.

— Правда чудесное стихотворение, — похвалил священник. — Если вы позволите, я его запишу.

— Конечно, конечно, — ответила Микаэла. — Но я вспомнила, что у меня есть одно очень важное дело. — Она встала. — Прошу вас, извините меня. Мне необходимо сбегать в больницу.

С этими словами она бросилась бежать, чтобы никто не успел заметить, какую боль ей причиняет это воспоминание.

Эндрю Стросс в приемной Микаэлы разглядывал что-то в микроскоп.

— Я нашел на реке очень интересный чертополох, — объяснил он. — Никак не ожидал, что этот вид здесь произрастает.

— Природа, как и жизнь, полна неожиданностей, — ответила Микаэла с легким налетом мрачного юмора.

Она была не в себе в гораздо большей степени, чем могла признаться сама себе и тем более показать гостю.

— Скажите, а давно у Салли эти головные боли? — вдруг спросил мистер Стросс.

Микаэла ошеломленно оглянулась на него.

— Какие головные боли? Он ни разу ни словом не обмолвился ни о каких болях.

— Но ведь сегодня утром это было явственно видно по нему, — возразил Эндрю. — Он держался за голову и заслонял глаза от света. Это же признак мигрени, разве не так?

Микаэла опешила.

— Как вам это пришло в голову? Эндрю, казалось, оробел от ее реакции.

— Не знаю, у меня в этой области нет никакого опыта, но у одного моего друга были такие же симптомы. И врачи диагностировали мигрень.

— И какие же симптомы были у вашего друга? — Микаэла напряглась всем телом.