— За неимением собачьего сойдет мой, — прошептала я, начиная мылить пса своим шампунем.

Дорогой, но чего уж там… пальцы скользили по пене, взгляд пса то и дело останавливался на моей груди, стекал по моему животу, ниже… и в глазах его было что-то, чему я могла, но не хотела найти названия. Страсть. Животная и жгучая. Только жеж… зоофилией я не страдаю. О чем песику прямо и заявила. И тот явно неохотно, но взгляд таки отвел.

Но выпроводить не дался, так и сидел на коврике, пока я стояла под тугими струями под душем.

Хмель сходил с меня вместе с водой, собирался в вихри у моих ступней, убегал в канализацию. А я вдруг поняла, что все! Все на самом деле закончилось! Ли живая, здоровая, Анри в Магистрате, и, наверное, теперь можно бы расслабиться.

Забыть… этот кошмар.

Как во сне я сползла по стене душа и тихонько взвыла, запустив пальцы в мокрые волосы. Только сейчас до меня начало доходить… что я могла всех потерять. Себя потерять. Что моя тетка мертва, все мои близкие мертвы, что эта сволочь объявила на меня охоту и так просто не отстанет. Что в прошлой жизни она меня уже достала.

Почему?

Почему все так сложно-то?

Слезы бежали по щекам, по плечам, по груди. Поскуливал, аккуратно тыкался в стеклянную стенку душа пес, и я дрожала, ревела, ревела, не в силах успокоиться.

А потом пес уже не скулил, начал лаять. Оглушительно, безудержно. И я закрыла уши руками, умоляя его заткнуться. Ну замолчи же, замолчи! Замолчи немедленно!

— Катя! — крикнул кто-то, открывая стеклянную дверь душа. Маша. Машенька, почему ты здесь. — Катя, ты что же? Ну…

Она закрыла воду, завернула меня в пушистый халат, прижала к себе и начала укачивать как ребенка:

— Все, все, ты чего же? Все закончилось… все, девочка, не плачь больше. Ты дома, слышишь, тебя больше никто не обидит.

— Позвольте, — оттолкнул ее кто-то, наклонился ко мне, провел большим пальцем по подбородку, стирая слезу, и констатировал: — Надо же, у нашей смертной нервный срыв. Бывает.

Элиар. Такой, каким я его и запомнила: красивый, прилизанный, в дорогом костюме. И кожаных перчатках. Как сошедший с обложки журнала. Сволочь.

— Что ты тут… — прошептала я.

— Не бойтесь, дитя мое, вашему дорогому Анри ничего не угрожает. Мы уже поняли, что это не он.

— Опять будешь допрашивать?

— Зачем? — усмехнулся демон. — К чему мне с Марьей лишний раз ссориться. Думаю, обойдемся и без допроса. Тем более, в нынешней ситуации, — он почему-то выразительно посмотрел на адского пса. — Это может не слишком хорошо закончиться.

— Я вам не верю!

— Напрасно, — усмехнулся он, беря у мужчины рядом странный футляр. В футляре оказался шприц с набранной в нем красной жидкостью. Кровь? — Я никогда вам не врал. Это ниже моего достоинства.

И опустился рядом со мной на корточки, одновременно слегка нажав на поршень шприца, чтобы выдавить из иглы воздух. Я было дернулась, зарычал адский пес, но Маша тихо прошептала:

— Не бойся, он ничего тебе не сделает.

Ничего? Хоть бы перчатки снял, зараза!

Одним движением Элиар дернул воротник халата, обнажая мое плечо. Резкая боль, и перед глазами поплыло. Я даже и очнуться не успела, как он отдал пустой шприц своему ассистенту и поднял меня на руки.

— Пусти! — слабо засопротивлялась я, когда Элизар понес меня по знакомому до последней черточки коридору.