— За то, что нашел тебя так поздно. За то, что теперь растревожил твою душу. Мы же оба знаем…

— … я не брошу Анри, — прервала его я.

— Знаю.

— И никогда не изменю ему.

— Знаю. Потому и не спешил появляться в твоей жизни…

— Когда ты меня нашел?

— Месяц назад…

Когда начались те странные сны. Нашел и не спешил показываться, и если бы не тот дурной извозчик, если бы не понесли те кони… если бы… как же все это трусливо, подло. Ведь не покажись он мне тогда, и страдал бы он дальше… в одиночку. Мой любимый и верный пес, страдал бы без меня… как я могла даже так подумать?

— Ники! — выдохнула я, и, уже не выдерживая, все же обернулась.

Он опустил взгляд и встал ко мне спиной, будто не хотел заглядывать мне в глаза. И, уже не думая, я метнулась к нему, обняла его за пояс, прижалась лбом к его спине:

— Прости меня, мой Ники!

Мне легче… я забываю каждый раз, когда умираю, когда перерождаюсь. Я могу влюбиться еще раз, если не встречу его… бывает, хоть, слава Богу, крайне редко, он… он помнит всегда. Он любит только меня, ждет только меня. Он верен только мне. У него есть только я, и никого больше!

Но Анри меня спас! Как я могу его предать?

И Ники понимал, без слов. Не разнимая наших объятий, он сплел свои пальцы с моими, мягко потянул мои ладони выше, к его глухо бьющемуся сердцу. Как часто я слышала в прошлых жизнях это биение? Как часто засыпала у Ники на груди, растворяясь в безоблачном счастье? Как часто расцветала, начинала жить, когда он меня находил? Я не могла уже и сосчитать. Человеческая жизнь коротка, а наша связь… длиться уже так долго…

Что значит для вечности одна человеческая жизнь?

Одна моя жизнь, отданная другому.

— Ники… — прошептала я, вырываясь.

— Я не уйду, — глухо ответил он. — Я буду рядом пока… вновь тебя не потеряю.

— Знаю.

— Я не буду мешать, — сказал он, и в голосе его было столько грусти, одиночества, боли…

— Ники… — выдохнула я. Почему все вот так?

Этот вопрос бился в моей голове, когда я засыпала той ночью в объятиях Анри. Ники был где-то рядом, я чувствовала. Бродил в морозной темноте, не в силах найти покоя. И покоя не видать было и мне…

Я не могла есть. Дышать не могла. Я боялась выйти на улицу, но и так знала, что Ники рядом. Я не понимала, чего хотела на самом деле, я любила обоих. Я даже не знала, что вот так можно… Но я уже выбрала Анри. Я уже поклялась быть с ним перед Богом. До самой смерти. И как не было бы больно мне и Ники, а ему придется уйти…

Только как отпустить-то?

— Расскажи, — сказал, наконец, Анри.

Был морозный вечер. Трещал огонь за каминной решеткой, малышка ползала по ковру у моих ног под надзором няни, а я сидела в кресле, укутав колени пледом, и делала вид, что читаю. Наверное, получалось у меня не очень, если Анри догадался.

— Ты о чем?

Анри подал знак старой няне, и та быстро подхватила недовольно заукавшего ребенка и почти выбежала из вдруг ставшей неуютной гостиной.

— Расскажи, что тебя томит, ma chérie.

Я смотрела в огонь и не могла выдавить ни слова. Можно ли рассказать мужу… но… сомнения куда-то ушли. И я рассказала, так боясь, что он не поверит… все рассказала. И о том, кем мне все время был Ники, и о том, что встретила его теперь, в этой жизни, и о том, что он теперь бродит тенью вокруг нашего поместья.