Иэн Макьюэн. Меж сбитых простыней
Посвящается Вику Сэйджу
Порнография
Через рынок Сохо О'Бирн прошел к магазину брата на Брюэр-стрит. Гарольд сидел на устроенном в углу помосте и сквозь толстенные стекла очков наблюдал за горсткой покупателей, листавших журналы. Ростом около пяти футов, он носил ботинки с набойками. До поступления к нему на службу О'Бирн звал брата Коротышкой. Миниатюрный приемник хрипел подробностями дневных скачек. — А, наш блудный братец… — процедил Гарольд. Его увеличенные линзами глаза мигали на каждой согласной, — Журналы для продажи, господа! — прикрикнул он, глядя через плечо О’Бирна. Покупатели беспокойно завозились, точно их потревожили во сне. Один человек вернул журнал на место и поспешно вышел из магазина. — Где тебя носило? — уже тише спросил Гарольд. Он сошел с помоста и, надевая пальто, в ожидании ответа сверлил О’Бирна взглядом. Коротышка. Младше на десять лет, О’Бирн терпеть не мог везунчика брата, но сейчас, как ни странно, хотел его одобрения. — К врачу записывался, — негромко сказал он, — Я триппер подцепил. Гарольд просветлел и шутливо ткнул его в плечо. — Так тебе и надо! — наигранно хохотнул он. Еще один покупатель бочком выбрался из магазина. У дверей Гарольд обернулся: — Вернусь к пяти. О’Бирн улыбнулся и, зацепив большие пальцы за карманы джинсов, неспешно приблизился к кучке покупателей. — Вам помочь, джентльмены? Журналы для продажи. Покупатели брызнули, точно всполошенные куры, и внезапно он остался в магазине один. Толстуха лет за пятьдесят в одних трусах и респираторе стояла на фоне пластиковой душевой шторы, безвольно уронив руку с дымящейся сигаретой. Супруга месяца. С тех пор как обзавелись респираторами и подстелили толстую клеенку, писала Дж. Н. из Андовера, мы горя не знаем. О’Бирн покрутил настройку и выключил радио. Перелистав журнал, он остановился на разделе писем. Необрезанный девственник, которому в мае исполнялось сорок два, никогда не мыл член и теперь не отваживался залупить головку, страшась того, что предстанет его взору. Его мучили кошмары с червями. О'Бирн рассмеялся и скрестил ноги. Потом отложил журнал, включил и тотчас выключил приемник, поймав бессмысленный обрывок фразы. Затем прошелся по магазину, подравнивая журналы на стойках. Постоял у двери, глядя на мокрую улицу, испещренную цветными полосами от отделанного пластиком пассажа. После чего взошел на Гарольдов помост и сделал два звонка в больницу, первый Люси. Оказалось, сестра Дрю занята и не может подойти к телефону. О’Бирн оставил сообщение: нынче повидаться никак не выйдет, он перезвонит завтра. Потом снова набрал больничный коммутатор и спросил практикантку Шеперд из детского отделения. — Привет, это я, — сказал О’Бирн, когда Паулина взяла трубку. Он потянулся и привалился к стене. Однажды тихоня Паулина расплакалась на фильме о бабочках, погибавших от пестицидов; она хотела спасти О’Бирна своей любовью. Сейчас она рассмеялась: — Я звонила тебе все утро. Брат передал? — Вот что, приду около восьми, — сказал О’Бирн и повесил трубку. Гарольд появился лишь в седьмом часу; О’Бирн чуть не уснул, положив голову на руки. Покупателей не было. Он продал всего один экземпляр «Американской стервы». — У америкашек отличные журналы, — сказал Гарольд, забирая из кассы пятнадцать фунтов и горсть серебра. Он был в новом кожаном пиджаке. О’Бирн уважительно пощупал обновку. — Семьдесят пять монет, — сверкнул очками Гарольд, перед сферическим зеркалом застегивая пиджак. |
