|
Он ведь никого из нас вроде убивать не собирался. Бабу полапал, вот и все. — Что с вами, либералами, базарить впустую! — Зяблик сунул пистолет за пояс. — Сейте это свое… разумное, доброе, вечное. А взойдут на ваших пашнях одни только драконьи зубы! Рукосуев, продолжая оставаться в прежней позе, обвел всех мертвящим взором и вдруг оскалился по звериному. — Р р р р, — это были первые звуки, которые он издал после того, как появился из леса. — Р р разрази вас гром! Зачем руки ломать? — Уж больно длинные они у вас, — добродушно ответил Смыков, в случае необходимости умевший находить подход и к степнякам, и к арапам, и даже к киркопам, членораздельной речью не владеющим. — Это вам, братец мой, вроде как урок. Чтоб с гостями себя впредь прилично вели. А то встречаете нас без штанов, деретесь, женщин обижаете… Рукосуев молчал, продолжая сверлить обидчиков своими бешеными бельмами, и каждый, кто встречался с ним взглядом, невольно отводил свой в сторону. — Вот тут мы уже можем наблюдать плачевные результаты злоупотребления хваленым эдемским снадобьем, — медленно произнес Артем. — Человек по собственной воле превратился в жестокого и всемогущего скота, не ограниченного никакими рамками морали или разума. — Что хотел, то и получил, — буркнул Зяблик. — Позавидовать можно. — А если его жизнь заставила? — заступилась за Рукосуева Верка. — С волками жить — по волчьи выть… — Какие еще волки в раю, — возразила изрядно помятая Лилечка. — А это мы скоро узнаем… — Рациональное зерно этого спора состоит в том, что каждый человек в глубине души стремится ощутить себя в шкуре всемогущего скота, — высказался Цыпф. — И ты тоже, Левочка? — ужаснулась Лиля. — Бывает… — потупился Цыпф. — Давно я говорил, жечь надо этот бдолах проклятый! — Смыков почему то погрозил пальцем Зяблику. — Жечь и корчевать! И только в одном месте сохранить маленькую деляночку для специальных нужд. При условии строжайшего контроля общественностью. — Как вы выразились? — переспросил Артем. — Бдолах? — Да, бдолах, — поспешно пояснил Цыпф. — Это не мы такой термин придумали, а аггелы. Вернее, даже не придумали, а позаимствовали из библейского текста. Там сказано, что Эдем, кроме всего прочего, богат еще и бдолахом, хотя что это такое конкретно, не разъясняется. — Пусть будет бдолах… — Артем сделал несколько шагов по направлению к Рукосуеву, который при этом весь буквально ощетинился. — Спокойно… спокойно… Никто не собирается причинять вам вред… Вера Ивановна, вы сможете вправить ему руку в локтевом суставе? — Да ну его! Еще укусит. — Не бойтесь. Я вас подстрахую. Рукосуев вел себя как попавший в капкан зверь — зло щерился на людей, всем своим видом демонстрируя готовность к схватке, разве что ушей не прижимал. Едва только Верка опасливо попыталась приблизиться к нему с правой стороны, как последовал молниеносный выпад. Пришлось Артему вмешаться и придавить неукротимого молодца к земле. Пока Верка возилась с поврежденной рукой, Зяблик со стороны подавал советы: — А что, если его заодно и кастрировать? Ведь такого амбала можно вместо вола в телегу запрягать. — Я тебя, дешевка, сам сейчас кастрирую! — прохрипел Рукосуев, садясь, но все еще придерживая правую конечность левой. — Спокойней, спокойней… — Артем, словно невзначай, провел ладонью по его волосам. — Убери грабли! — Рукосуев вновь оскалился. — Нет у меня рогов, нет! Не ваш я! — Да ведь и мы сами вроде не рогатые. — Артем отступил в сторону и сделал глазами знак Смыкову: приступай, мол, к допросу. |
