|
Надежды он не терял, подходил ежедневно, и судя по появившейся задумчивости на горгульиной морде, сегодня мог преуспеть. Похоже, в глазах Альбы я стала неблагонадёжной Сиятельной, а значит, как главная этого корпуса, требовала замены. В случае, если Альба решит так сделать, все мои планы пойдут прахом: Диего меня обнаружит, скрутит и отправит… Вот с вариантами, кому отправит – тёте или Теодоро, была некоторая неопределённость, но то, что не оставит здесь, – это точно.
– Не зря этот тип так упорно ломится, – заметила я. – Наверняка собирается запустить бомбу. – Вы думаете, донья? – горгулья пыталась выглядеть бесстрастной, но беспокойство скрыть не смогла. – Он же здесь на ненадолго, – пояснила я. – Как только выполнит задачу, отправится домой, а другой возможности уничтожить улики может не выдастся. Сиятельных в Теофрении нет и не будет, а значит, необходимости в таком корпусе больше нет. Горгулья подозрительно прищурилась: – А не вы ли, донья, не так давно говорили, что Теофрения взяла курс на обзаведение собственными Сиятельными? – А не вы ли, Альба, не так давно говорили, что Сиятельные сами решают, где и с кем размножаться? – парировала я. – Доверия у Сиятельного сообщества к теофренийцам нет. Подозреваю, что и вас окрестные Сиятельные воспринимают, как предателей. – Почему как предателей? – вытаращилась она так ,что глаза стали совершенно круглыми, а уши уползли на затылок. – Вы остались здесь, когда все Сиятельные ушли. – Но у нас не было выбора… – Почему? Вы могли подорваться, когда в здании не осталось ни одного Сиятельного. Наверняка на это и был расчёт. А у меня был расчёт, что горгулья отвлечётся от долбящегося в дверь другого Сиятельного. Но увы, не очень то он оправдался. – Вы не знаете, на что рассчитывали уходящие Сиятельные, – мстительно сказала горгулья и, наверняка чтобы меня подразнить, вывела на ближайшую стену изображение с участка перед входной дверью. Диего стоял спиной к своим возможным поклонницам, а потому совершенно не переживал, как выглядит. А выглядел он нехорошо. Во всяком случае, на моей памяти перекошенная от злобы физиономия ещё никому не шла. – Какого ксуорса случилось с этим дерьмом? Голос прозвучал так, словно Диего стоял совсем рядом, я аж вздрогнула от испуга. Впрочем, он и был рядом, но раньше толщина стен и защитные заклинания напрочь отрезали все звуки снаружи. Сейчас же мне показывали не только изображение, но и звук. – Неужели там все впали в анабиоз? – продолжал пыхтеть снаружи Диего. – Но протокол, протокол почему не был запущен? Он в сердцах стукнул рукой по двери, оставив на ней пятна крови. А потом принялся выплетать сложное заклинание. Но древние маги заклинали качественно, ничего у Диего не получилось, отчего он разозлился ещё сильнее. – Что делать? – прошипел он, словно беседа с самим собой позволяла ему собраться с мыслями. – Теодоро дал чёткие указания. Мне нужно туда попасть всего раз. Говорить я боялась, поскольку не была уверена, что звук не идёт в обе стороны, но посмотрела на Альбу очень выразительно. Она ответила потрясённым взглядом. Тем временем Диего опять долбанул чем то по двери, в этот раз используя кулак, усиленный магией. Дверь даже не покачнулась, зато маг разбил костяшки, несмотря на все защиты. Он зашипел и подул на закровившее место. – Двуединый, Теодоро меня убьёт. Ни одного поручения не смог выполнить. Ксуорг бы побрал эту Эрилейскую. Не могли ей голову отрубить сразу. Встречу – лично придушу. Хотя… Жалко. Красивая куколка, хоть и дура. Отвезу Теодоро, пусть душит сам. Или старухе Хаго? Она намекала, что заплатит очень хорошо. Хоть разорвись… Хаго, конечно, предпочтительней, но, если Теодоро узнает и взбесится, мало не покажется. |
