Вызов от Альбы вклинился в мои размышления как неявное зудение на краю сознания. Я даже не сразу поняла, что это, а поняв – потянулась к фамильяру через нашу связь. Благо эти воспоминания Эстефания оставила.

– Альба, я так рада, что ты в порядке. У тебя есть возможность сообщить Раулю? – быстро бросила я, помня, что связь долго не продлится.

– Донья, я уже сообщила сеньору. Он просил вам передать…

Но что он просил передать, я уже не услышала. Связь оборвалась резко: то ли переданной магии не хватило, то ли расстояние было слишком большим. Разговор получился даже короче, чем я ожидала. Хорошо, что успела узнать хоть что то. И просто отлично, что Рауль не попытается связаться с той Эстефанией. Рауль…

– Катюша, не плачь. Всё будет хорошо, – раздался виноватый голос Саши.

Я с удивлением поняла, что действительно плачу, потому что тяжесть на сердце короткий разговор с Альбой не рассеял. Я вытерла глаза и сказала:

– Ты бы следил за дорогой, а не за мной.

– Прости.

Глава 38

Я стояла перед платяным шкафом и размышляла, могу ли считать эти вещи своими. Конечно, их носило моё тело, и всё же, дотрагиваясь до любого предмета, я чувствовала брезгливость, словно на вещах осталось грязное присутствие бывшей Сиятельной. Хорошо, что и нераспакованных предметов гардероба было в излишке – Эстефания затарилась так, словно собиралась задержаться тут на долгие годы, а краник с одеждой перекрывали в ближайшее время. К стопке чистой одежды я добавила новое полотенце, новую мочалку и новый шампунь – не хотелось пользоваться ничем из того, что прикасалось или могло прикасаться к Эстефании, пусть даже, когда она была в моём теле. Казалось, все мои чувства обострились. Возможно, причиной этому была попавшая сюда со мной Сиятельность.

В ванной я встала под душ и отдраивала себя так, словно могла отмыть тело от чужого посещения. Но отмыть я могла только снаружи, внутри у меня всё также оставались её мысли и чувства, так отличные от моих, что мне страшно было ощущать их в себе. И я их никоим образом не могла удалить – увы, ёршик для прочищения головы от чужих мыслей пока не придуман. Разве что магический? Появилось желание собрать это всё и запечатать, но пока я не могла себе этого позволить.

На затылке оказалась шишка, а на теле – такое множество синяков, что я даже засомневалась, какого цвета моя кожа. Мало ли что с ней наэкспериментировала Эстефания. Конечно, в памяти у меня ничего такого не наблюдается, но вдруг свои самые грязные секреты она запечатала?

Из ванной я выбралась посвежевшей, и даже в голове перестал твориться бардак, хотя я всё равно не представляла, как начать разговор, чтобы Саша не решил, что удар по голове не прошёл для меня бесследно. Вряд ли он будет рад тому, что жена выжила, если окажется, что она спятила.

– Катюша, – позвал меня Саша, – ты будешь есть?

– Буду, – сразу согласилась я, поскольку это оттягивало начало разговора. – И чай буду. А вот спиртное убери, пожалуйста. Я не хочу, чтобы завтра ты посчитал, что разговор тебе почудился в пьяном угаре.

– Не преувеличивай, – Саша поморщился. – Я не пью. Только немного стресс сбрасываю изредка.

– С этого и начинается алкоголизм, – заметила я и залила содержимое пузатенькой рюмки назад в бутылку с коньяком.

Саша проводил потерю расстроенным взглядом, но не подумал не то что отбирать, даже протестовать. Зато полез в холодильник и выставил несколько контейнеров с едой на мой выбор. Я сказала, что мне абсолютно всё равно, что есть, главное – чтобы было, что пить, и отправилась искать чай, пока Саша поставил греть нечто подозрительно напоминающее ту кашу, которой меня кормили в особняке Эрилейских.