– Саш, если я смогу тебя чему нибудь научить, я научу. Но, сразу предупреждаю, что по целительским практикам у Эстефании был только самый базовый уровень, больше направленный на то, чтобы лечить себя, а значит, тебе придётся адаптировать её знания, чтобы уменьшить потерю магии.

– А она?..

– Она не адаптировала, потому что не собиралась этим серьёзно заниматься. Но ты же хочешь серьёзно?

Он неуверенно кивнул и внезапно захохотал.

– У меня в голове не укладываются вместе серьёзно и магия, – пояснил он сквозь смех. – Мне всё это кажется каким то диким сюром.

– Мне тоже, Саша, – сказала я. – Знаешь, я уже отказалась от этой жизни и пыталась принять ту. А теперь я вернулась и нужно опять начинать всё с нуля. Но тогда, когда Эстефания со мной связалась, я думала, что сошла с ума, и даже отнеслась к этому с радостью.

– С радостью?

– Лучше быть сумасшедшей и ничего не чувствовать в реальном мире, чем находиться в своём уме и страдать от невозможности сделать хоть что нибудь. Я же всё слышала и чувствовала, но даже пальцем не могла пошевелить. Это страшно, Саша.

Чтобы перебить нахлынувшее состояние обречённости, я решила посмотреть, что нам приготовили на завтрак. В кастрюльке была та самая мерзкая каша, которая вызывала у меня стойкое отвращение, и не только из за ассоциации с Эстефанией. Пусть эта пища была суперполезной и прекрасно влияла на цвет лица, но он у меня и без того был сияющий, а самой Эстефании эта каша засиять не помогла. Если я вынуждена вокруг всё менять, то начну, пожалуй, с собственного питания.

– А чем нибудь нормальным тут кормят? – проворчала я. – Так и умереть можно.

– От голода?

– Нет, от отвращения.

– Серьёзная причина. – Он открыл холодильник и завис, изучая содержимое. – Могу предложить только бутерброды. Всё остальное относится к полезной еде.

– Согласна на бутерброды. И кофе.

Ели мы в молчании. Не знаю, о чём размышлял Саша, а я обдумывала, как вести обучение. Немного мне в этом помогали задержавшиеся в памяти размышления Эстефании. У неё появлялось желание обучить мужа, чтобы самой не заниматься грязной работой, и она даже почти собралась. Но тут начала пропадать Сиятельность, и Эстефания решила, что её знания – страховка на случай, если с мужем окончательно разладятся отношения, которые при недостаточной подпитке флёром принялись потрескивать, грозя рассыпаться в любой момент. А когда Эстефания окончательно приготовилась уйти, то вопрос – учить или не учить – перед ней даже не встал, поскольку она хотела, чтобы Сашина клиника разорилась, а сам он вернулся к тому, что было до неё. Чтобы он остался в уверенности, что только она приносила удачу, а без жены сам Саша ничего не представляет. В мыслях её царили злорадство и желание того, что муж будет винить себя вечно за потерю её, такой прекрасной. И это стимулировало меня лучше, чем что либо иное.

– Итак, начнём, – сказала я, решительно отодвигая чашку и зажигая на руке кольца силы.

Нужно же чем то мотивировать ученика? И поддерживать себя тоже чем то нужно…

– А ты уверена, что я так смогу? – скептически спросил Саша. – Мне кажется, я должен был что то такое чувствовать, если бы был магом.

– Я тоже ничего не чувствовала, но тем не менее им являлась, – отрезала я. – Саша, даже не думай, ты выучишься. Потому что у нас с тобой это единственная возможность отомстить.

– Отомстить?

– Ну да, ты же понимаешь, что она хотела, чтобы я умерла, а ты разорился? Не думаешь, что стоит немного поднапрячься, если не хочешь, чтобы мечты твоей жены сбылись?

– Она об этом всё равно не узнает.

– Зато будем знать мы. В конце концов, ты ничем не рискуешь, начиная обучение.