– Вот как? – Марсела немного остыла. – Ты мне не говорил. Да и сейчас не говоришь ничего конкретного.

– Это не мой секрет, – отрезал Рауль. – Марсела, ты меня удивляешь своей горячностью.

– Извини. – Она приложила руки к вискам. – Просто мне невыносимо думать, что кто то может вот так легко пренебречь своими обязанностями…

– В то время как тебе это недоступно?

Это был явно намёк на что то, потому что Марсела дёрнулась, на мгновение «потеряв лицо», но очень быстро взяла себя в руки и холодно возразила:

– Я просто думаю о последствиях.

– Катарина тоже думает о последствиях и пытается спасти не только герцогство, но и весь мир, – напомнил Рауль.

– Да, мы все всё ради этого делаем, – вставила Ракель посчитавшая, что меня незаслуженно обижают.

– И это нас возвращает к тому, что прежде, чем делать всё, неплохо было бы сначала согласовать с другими. Никто не вправе решать столь серьёзные вопросы единолично.

– Нас пятеро, посвящённых в тайну, – заметила я. – Трое были за немедленное использование заклинаний, а это, несомненно, большинство, если вы не считаете, что титулы принца и принцессы дают вам по два голоса.

– Да ксуорс вас побери! – опять взвилась Марсела. – Вы можете представить наши чувства, когда неожиданно трое из священников, участвующих в молебне, упали на землю и стали корчиться, как будто их пытали.

То, что никто не умер, мы выяснили сразу, поэтому, хоть и испытывали чувство вины, но оно гасилось эйфорией от успешного использования заклинания.

– У них же из тела выходил божественный золотой свет, – невозмутимо напомнила Ракель. – Значит, вы должны были догадаться, что всё идёт как надо.

– Рауль, да весь город гудит, что Двуединый явил чудо, а это значит, что в Теофрении грядут золотые времена. И это только благодаря нам, – напомнил Альварес. – Как говорит Катарина, победителей не судят.

Я скромно промолчала, хотя могла бы возразить по поводу авторства. С другой стороны, как ни крути, это сказала действительно Катарина, хотя и не я, а Екатерина Вторая.

– То есть мы вам ещё и благодарны быть должны, сеньор Альварес? – едко спросила Марсела.

– Не то чтобы благодарны, но уж точно не стоит на нас ругаться, – ответила я вместо смутившегося Альвареса. – Народ ждал чуда, мы это чудо дали. А заодно обеззаразили несколько священников, что пойдёт на пользу церкви. Кроме того, мы провели эксперимент и выяснили охват совместного заклинания, чего не получилось бы сделать ночью, потому что результата не было бы видно.

– Катарина, да как вы не понимаете, – устало выдохнул Рауль. – Таких сюрпризов нам не нужно, пусть они хоть десять раз приятные. Мы должны быть к ним готовы. А не так, что, когда священники посыпались на пол, мы догадались, что это результат ваших действий, а не мор в церкви.

– Но вы же нашли что сказать, – смущённо предположила я.

– Разумеется, мы нашли что сказать, – уже не так агрессивно ответила Марсела. – Что Двуединый очищает пастырей своей церкви.

– Получается, среди священников высокий процент магов с низким уровнем дара…

Сказала я это больше для себя, чем для остальных. Почему то мне казалось, что церковь и магия – понятия несовместимые.

– Разумеется, – ответил Альварес. – А куда им ещё идти? Для полноценного занятия магией Дара не хватает, зато его достаточно, чтобы служить проводником божественной воли.

Он упорно не смотрел на Марселу, а Марсела упорно не смотрела на него. Так упорно, что не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: эти двое неровно дышат друг к другу.